Грядет царь террора

Выйдя из кабинета Фирсова, он прошел в соседний зал, в котором уже был вместе с капитаном Трофимовым. Захотелось остаться одному и тщательно обдумать все то, что он увидел в фирме «Дельта». Для этой цели кабинет-зал подходил как нельзя лучше. Выключив свет, Краснов уселся в мягкое кресло возле окна и, смежив веки, глубоко задумался. Тут-то и появилось то самое ощущение тяжелого взгляда невидимого врага, уставившегося ему в затылок, которое майор уже почувствовал этой ночью, находясь в кабинете № 11 Управления Z. Показалось, что стоит посмотреть сквозь застекленное окно, как он обязательно увидит его во дворе. Увидит и узнает. Конечно же, он стоит там и смотрит на него глазами без зрачков, ледяными глазами убийцы…

«Нет, определенно я схожу с ума, – подумал Краснов. – Чем я в таком случае лучше этого бедняги Фирсова? Похоже, что к нему враг подошел слишком близко. Так близко, что от одного его дыхания у генерального директора помутился рассудок… Хватит, хватит! – прервал самого себя Вадим Николаевич. – Эдак можно додуматься Бог знает до чего! Надо что-то делать, что-то предпринимать. Но что?.. Вот что! – неожиданно решил он про себя. – Необходимо пригласить для консультации хорошего специалиста, врача. А кто лучше всех сможет разобраться с заразой, унесшей в могилу пятнадцать человек в этой фирме? Только доктор Знаменский. Александр Григорьевич Знаменский, который уже неоднократно помогал мне разобраться в самых запутанных историях. Да, именно его консультация мне необходима…»

Выйдя из кабинета-зала, Краснов прошел к выходу из офиса и, попросив разрешения воспользоваться телефоном, набрал хорошо знакомый ему номер своего старинного друга и советчика доктора Знаменского. При этом он совершенно забыл, что было уже три часа ночи и нормальные люди попросту спали.

Но Знаменский подошел к телефону мгновенно. «Значит, снова что-то пишет», – решил про себя майор, а вслух сказал:

– Прости за поздний звонок. Это я, тот самый Краснов, который всегда врывается в твою жизнь в самый неподходящий момент. Я помешал?

– Как обычно! – хмыкнув, проговорил Александр Григорьевич. – Но это не имеет значения. Раз ты звонишь ночью, значит, дело не терпит отлагательств. Правильно?

– Так точно!

– Тогда рассказывай, чего тебе от меня надо…

Глава 2 Место встречи – морг

Вадим Краснов оставался в своем репертуаре. Для него позвонить мне в три часа ночи было привычным делом. Еще хорошо, что в эту ночь мне не спалось и я, сидя на полу своего домашнего кабинета среди раскрытых книг и исписанных страниц, витал где-то в восемнадцатом столетии.

В народе говорят, что мы изучаем историю по болезням. Все верно! Ни один врач не смог бы поставить сколько-нибудь точный диагноз, если бы не изучил всю историю болезни своего пациента. А раз нет точного диагноза, значит, невозможно спланировать лечение на ближайшее будущее, составить прогноз развития болезни. «Прошлое – настоящее – будущее» – вот цепочка, связывающая все наши действия и поступки, объясняющая каждого из нас в отдельности и все человечество в целом.

До того как мне позвонил этот несносный Краснов, я изучал историю Чумного бунта в Москве, произошедшего в 1771 году. В этом историческом событии меня волновала конкретная человеческая судьба – судьба Данилы Самойловича Самойловича, который по иронии все той же злодейки судьбы стал одним из первых в мире эпидемиологов, когда эпидемиологии как таковой еще не существовало.

За свою сорокачетырехлетнюю жизнь я написал довольно много книг и еще больше опубликовал научно-популярных статей в разных периодических изданиях. Все они были подписаны «Александр Знаменский». И надо сказать, поначалу вид собственных имени и фамилии, набранных жирным шрифтом, действовал на меня возбуждающе. Но постепенно я успокоился, перестал вставать ни свет ни заря для того, чтобы бегать по городу в поисках номера газеты или журнала с моей очередной статьей. Теперь издатели сами присылали мне авторские экземпляры из уважения к моим творческим и научным заслугам.

Да, я пользовался известностью. Меня часто приглашали выступить то на телевидении, то на радио, ко мне обращались за консультациями, и я почти никогда и никому не отказывал в помощи. Я изучал, исследовал, а иногда даже расследовал всевозможные обстоятельства жизни своих пациентов, приводивших их в итоге к тяжелым заболеваниям. У меня даже сложилась своя оригинальная методика, позволявшая излечивать больных, на которых мои коллеги давно махнули рукой как на абсолютно безнадежных.

В общем, как говорится, живи да радуйся. Но нет, у меня постепенно вызревало решение прекратить всю эту суету и заняться творчеством более основательно. История чумного бунта в Москве, написанная с точки зрения медика, должна была стать тем трудом, который перевернет всю мою жизнь. По крайней мере, так мне казалось в тот момент.