Грядущая буря

«Ты же знаешь меня», сказал фон Россбах, решив не обращать на это внимания. «Что за сплетни обо мне?»

«Сплетни? Если бы это были сплетни, я бы в них засомневался. Я говорю об официальных донесениях, Дитер».

«И что же я такого натворил, в соответствии с этими донесениями?»

«Для начала, укрывательство разыскиваемого преступника!», огрызнулся Голдберг.

«Когда такое было?» «Осторожней», подумал Дитер. «Мне не нужно больше его раздражать и отталкивать от себя».

«Тебе прекрасно, к черту, известно, когда. Это же ты сам прислал мне эти наброски ее внешности. Тогда ты сказал, что описание не совпадает. И, конечно, я тебе поверил, потому что мой старый добрый приятель не станет мне врать! А затем я узнаю, что ты бегаешь по Калифорнии и вербуешь людей для ее армии!»

Дитер помолчал некоторое время, собираясь с мыслями. До этого он считал, что знает, что собирается сказать, думал, что знает, чем возразить на любые аргументы, которые Джефф мог выдвинуть против него. Но теперь, когда этот момент настал, он обнаружил, что не может использовать ни одно из этих многочисленных обтекаемых объяснений, потому что большинство из них являлись лживыми. Он не мог так поступить с человеком, который прикрывал его с тыла большую часть его столь опасной службы.

Он уже делал это, и слишком часто.

Дитер сделал глубокий вдох, а затем медленный выдох. «Я должен извиниться перед тобой», сказал он. «Я знал, что это, вероятно, она и есть, но я был этим заинтригован, и мне захотелось расследовать ее самому. Особенно, когда ты прислал мне ту запись человека с моим лицом, убивающего полицейских пачками. Мне было здесь скучно, и я чувствовал себя абсолютно никому не нужным». Он пожал плечами, хотя его бывший напарник не мог этого видеть. «Потом ты послал Гриего, и я почувствовал, что должен защищать свою территорию. Это было неблагоразумно, и я знаю, что это было не профессионально с моей стороны, но я к тому времени уже был с ней знаком и немного ее знал, и мне хотелось узнать о ней больше».

Голдберг долго молчал. «Продолжай», сказал он, наконец, бесстрастным голосом.

Дитер почувствовал облегчение. По крайней мере, ему дали шанс объясниться. «Однажды ночью я пришел к ней домой». Он нахмурился при этом воспоминании. «Я нес с собой собаку для ее сына, еще щенка, по сути». Он глубоко вздохнул и заставил себя продолжить. «Но еще до того, как я это понял, на нас напали. Тяжело вооруженный человек с моим собственным лицом».

«Чепуха!», огрызнулся Голдберг.

«Хотелось бы. Боже, как бы мне хотелось, чтобы ты был прав». До этого момента он не понимал, сколько бы он отдал за то, чтобы все случившееся оказалось бы сном. «Но это не так. Лицо было моим, но в этом человеке человеческого было не более, чем в этом мобильном телефоне, который ты держишь сейчас в руках. Я видел его труп. У него не было внутренних органов – только металл, провода, материнские платы и тому подобное. Из него вылетали искры, и для того, чтобы остановить эту проклятую тварь, потребовалось невероятное количество патронов».

«Ты что думаешь, я идиот?», закричал Гольдберг. «Что, черт возьми, с тобой происходит?»

Дитер еще раз помолчал; он сжал губы и закрыл глаза, словно от боли. «Джефф», тихо сказал он, «я подготовил целую кучу всякой лжи и брехни, которую мог бы тебе рассказать. Я намеревался расследовать все это самостоятельно, попытавшись выяснить, как далеко распространилось влияние Коннор. Ты же знаешь меня. Я умею быть убедительным, когда мне нужно. Ты бы поверил мне еще до того, как я бы все закончил. Но ты заслуживаешь знать правду, поэтому я рискнул и рассказал тебе ее».

Джефф тяжело дышал, его дыхание громко отдавалось в телефоне. «Хуйня!», пробормотал он.

«Веришь или нет, но я знаю, что ты чувствуешь», посочувствовал ему Дитер. «С какой стати мне рассказывать тебе такого рода вещи, если это неправда? Тебе не кажется, что я понимаю, как все это звучит со стороны? Зачем мне даже пытаться это делать, если бы это не было правдой?»

Он замолчал, ожидая, пока его бывший напарник не переварит это.

«Она могла тебя заговорить, убедить в этом», наконец сказал Джефф. «Коннор – чертовски привлекательная баба». Его голос был настороженным, но гораздо менее враждебным.

«Да, и я очень восприимчив ко всяким безумным рассказам и сексуальным женщинам. Вот почему я был таким плохим агентом», усмехнулся фон Россбах.

Джефф коротко рассмеялся. «Нееет, ты был очень даже неплох».

«Да я и сейчас».

«Да, ну ладно. Вся эта история какая-то безумная, дружище. И ты это понимаешь».

«Ты видел отчет Салли?»

«Салли, эээ… проходит сейчас психиатрическую экспертизу. Ты же знаешь, что он один из наших?»

«Стал бы я спрашить о его отчете, если б я этого не знал?»

«Четко подмечено».

«Джефф, Сара Коннор сумасшедшая, ее сын сумасшедший, Салли тоже сумасшедший. А теперь и я сумасшедший? А может, все не так, может, они все это время говорили правду? »

Голдберг издал нечто вроде шипения. «Я не могу этим заниматься, братан. Просто не могу».

«Ты готов, по крайней мере, подумать об этом?»

После довольно тягостного молчания Голдберг сказал: «Да. Это я могу».