Грядущая буря

Макмиллан тепло ему улыбнулся. «Я изучил вашу биографию, мистер Лабейн. Мне кажется, что следующим логичным шагом для вас должен стать государственный пост. Ваша приверженность делу экологии искренняя, бескорыстная и бесспорная. Вы герой широких масс; для тех же из нас, кто предан этому делу, вы лидер. И нам хотелось бы сделать дальнейший шаг и сделать вас лидером, наделенным властью».

Председатель положил дипломат себе на колени и вытащил из него тонкую папочку. «Партия провела выборочный опрос с целью выяснить, поразит ли людей то, что вы станете нашим кандидатом».

Он протянул папку, и Лабейн взял ее. Рон взглянул на других его однопартийцев, которые закивали, улыбаясь; затем он открыл папочку. Через некоторое время он ошеломленно взглянул на председателя.

Макмиллан довольно улыбался. «У нас никогда прежде не было таких результатов, когда мы вносили чью-то кандидатуру на голосование». Он покачал головой. «Как видите, мы к тому же не ограничивали голосование только членами партии. Если бы вы сегодня выставились от нас, вы были бы избраны. С обвальным успехом».

Рон улыбнулся и покачал головой, а затем выдохнул, задумчиво и еле слышно просвистев. Он засмеялся, не сумев сдержаться. «Я очень этим польщен».

«Не нужно отвечать сегодня». Председатель поднял руку. «Мы знаем, что вам требуется это обдумать. В конце концов, это же серьезный шаг».

Он встал, и остальные последовали его примеру. Сделав шаг вперед, Макмиллан протянул ему руку. Рон тоже поднялся, с некоторым запозданием, и пожал ее.

«Мы лишь просим у вас, чтобы вы отнеслись к этому серьезно. Я искренне полагаю, что сейчас самое время».

Рон пожал руку председателю. «Я, конечно, это обдумаю», сказал он.

«Вы меня тут поймали полностью врасплох, я…» – он беспомощно потряс головой – «честно даже не знаю, что и сказать».

«Надеюсь, вы скажете «да», улыбаясь, сказал Макмиллан. Он медленно двинулся к двери. «Через несколько лет, полагаю, наша страна будет готова к кандидату в президенты от нашей партии». Он положил ладонь на плечо Лабейна. «Мы должны сделать все возможное, чтобы этот день стал реальностью».

Он остановился и улыбнулся Рону.

«Это будет поистине замечательным днем в истории нашей страны», сказал Рон, и голова у него шла кругом. «Я говорю уже как политик», подумал он.

Председатель усмехнулся, словно разделяя его мысль. «Наша контактная информация указана в этой папке». Макмиллан снова протянул ему руку, и Рон пожал ее. «Доброй ночи».

«Спокойной ночи», сказал Рон.

Другие три его однопартийца стали выходить шеренгой вслед за председателем, и каждый из них протягивал ему руку для крепкого рукопожатия, глядя ему в глаза и вежливо с ним прощаясь, что призвано было выразить чувство глубокого удовлетворения от краткого их знакомства.

Закрыв за ними дверь, Рон просто уселся на стул в коридоре и уставился в пустоту.

«Нет, не в пустоту: в будущее».

ХАРТФОРД

Очень приятное воспоминание. Даже сидя за рулём, Рон почувствовал себя каким-то трехметровым гигантом с крыльями за спиной. Цифры в папочке указывали, что он станет почти единодушным избранником нью-йоркских избирателей.

«Почти единогласным!», сказал он вслух и рассмеялся. Нью-Мексико, вероятно, этому не повредило…

Это круто ударяло в голову, как крепкий алкоголь. «Следует ли мне теперь ожидать демократов?», задался он вопросом. Не то чтобы он собирался принять от них предложение. Он не думал, что получит единодушную поддержку у демократов.

Его поддержка! Он уже определенно мыслил, как политик. «Видимо, так и должно было произойти».

Когда Рон свернул с шоссе на стоянку перед дешевым мотелем, он нахмурился. «Нужно быть осторожней», подумал он. Гораздо более осторожным. «Может быть, эта встреча станет последней».

Последняя из сотен подпольных встреч, которые он провел за последние несколько лет. Встреч, имевших целью дать последний небольшой толчок людям, которые вообще-то и не очень-то нуждались в каких-либо подталкиваниях.

Но его присутствие на них действовало. Влияя даже на самых агрессивных и злобных экстремистов так, чтобы они не становились еще более агрессивными. И в то же время предлагая им направление и идеи, идеи, которые уже довольно давно стали появляться в заголовках новостей.

Некоторые называли это «террористической сетью». Но это не так. Это было больше похоже на зонтик.

Он сидел в своей машине и смотрел на номер мотеля, где должна была состояться эта встреча. Может быть, ему вообще не стоило там появляться. По правде говоря, из всех тех ебанутых типов, с которыми ему приходилось общаться за догие годы, эти были единственными, кто по-настоящему его пугали.

«По крайней мере, они никого не убили. Пока еще».

Во всяком случае никого, о ком он мог знать. Но когда он смотрел им в глаза, он видел, что в сердцах своих они убили уже тысячи людей.

Черт, они были такими человеконенавистниками, что единственная причина, по которой они терпели друг друга, – это их преданность делу.

Делу, которое, как постепенно стало ясно Рону, было не совсем таким же, как его.