Грядущая буря

Пробираясь сквозь лишенные листвы заросли кустарника, Авиенда колебалась, испытывая неуверенность. Какая-то ее часть желала ответить молчанием на вопрос Эмис. Но она была только ученицей, и хотя заставить ее говорить Эмис не могла, Авиенда знала, что Хранительница Мудрости не отстанет, пока не вытянет из девушки то, что хочет узнать. Авиенда надеялась, что не навлечет на себя слишком много тох своим ответом.

– Тебе ведь известно о видениях Мин? – спросила Авиенда.

Эмис кивнула.

– Одно из этих видений было о Ранде ал’Торе и трех женщинах, которых он полюбит. Другое – о моих детях от Кар’а’карна.

Больше девушка ничего не сказала, а настаивать Эмис не стала. Услышанного было достаточно. Они обе знали, что скорее отыщется Каменный Пес, который отступит в бою, чем окажется неверным видение Мин.

С одной стороны, Авиенде было приятно знать, что Ранд ал’Тор будет ее, хоть и придется его делить. К Илэйн, конечно же, она не ревновала, а вот Мин… ее она совершенно не знала. Тем не менее видение вселяло уверенность. Но в то же время и беспокоило. Авиенда любила Ранда ал’Тора, потому что сама так решила, а не потому, что так ей было суждено. Разумеется, видение Мин не обещало, что Авиенда и в самом деле выйдет за него замуж, так что, возможно, сказанное ею Эмис могло оказаться не вполне верным. Да, Ранд будет любить трех женщин, и три женщины будут любить его, но вот получится ли у Авиенды выйти за него замуж?

Нет, будущее не было предопределено, что по какой-то причине вселяло в нее уверенность. Возможно, ей стоило испытывать из-за этого тревогу, но девушка была спокойна. Она вернет свою честь, а потом выйдет замуж за Ранда ал’Тора. Возможно, вскоре после этого он погибнет, а возможно, сегодня айильцы наткнутся на засаду и Авиенда падет от стрелы. Беспокойство ничего не решало.

Однако с тох все обстояло совершенно иначе.

– Я ошиблась, Хранительница Мудрости, – промолвила Авиенда. – Я сказала, видение означает, что я стану женой Ранда ал’Тора. Это не так. Мы все три будем любить его, а значит ли оно, что будет замужество, я наверняка не знаю.

Эмис кивнула. В этом не было тох – Авиенда исправилась достаточно быстро. Вот и хорошо. Нельзя, чтобы она навлекла на себя еще больше позора, чем уже заслужила.

– Ладно, – сказала Эмис, глядя на тропу перед собой. – Тогда обсудим сегодняшнее наказание.

Авиенда слегка расслабилась. Значит, у нее еще есть время выяснить, что она сделала не так. Судя по всему, мокроземцев нередко озадачивали айильские принципы наказания, но они мало что понимали в чести. Честь была не в том, чтобы быть наказанным, а чтобы принять наказание, и перенести наказание означало восстановить честь. В этом была суть тох – в добровольном принижении себя, дабы восстановить утерянное. Ей было странно, что мокроземцы не понимают этого; в самом деле странно, что они не следуют джи’и’тох инстинктивно. Что есть жизнь без чести?

Эмис не скажет Авиенде, в чем ее ошибка, – и правильно сделает. Тем не менее, размышляя над этим сама, Авиенда не добилась успеха, но если она отыщет ответ благодаря беседе, то стыдиться ей придется меньше.

– Да, – осторожно сказала Авиенда. – Я заслуживаю наказания. Время, проведенное в Кэймлине, могло сделать меня слабой.

Эмис фыркнула:

– Ты не стала слабее, чем когда носила копья, девочка. Я бы даже сказала, стала сильнее, и намного. Время, проведенное с твоей первой сестрой, оказалось важным для тебя.

Значит, дело не в этом. Когда Доринда с Надере пришли за Авиендой, то заявили, что ей нужно продолжить обучение. Но с тех пор, как Айил отправились в Арад Доман, Авиенде не дали ни одного урока. Ей поручали носить воду, штопать шали, подавать чай. Ей назначали то одно наказание, то другое, всякий раз разное, почти не объясняя, в чем состояла ее провинность. А когда девушка совершала нечто очевидное – вроде похода в разведку без дозволения, – суровость наказания всегда оказывалась несоразмерной с ее упущением.

Все выглядело так, будто наказание и было именно тем, чему Хранительницы Мудрости хотели ее научить, но такого не могло быть. Она же не какая-то мокроземка, которую нужно учить правилам чести. Что проку в бесконечных наказаниях непонятно за что – если только происходящее не означало, что Авиенда совершила очень серьезный проступок?

Эмис потянулась к поясу и отвязала что-то. В руке у нее оказался шерстяной мешочек размером с кулак.

– Мы решили, – сказала она, – что были излишне небрежны в своих распоряжениях. Время драгоценно, и у нас не осталось места для поблажек.

Авиенда постаралась скрыть удивление. То есть предыдущие наказания были мягкими?

– Поэтому, – сказала Эмис, протягивая девушке мешочек, – ты возьмешь вот это. Внутри лежат семена. Одни черные, другие коричневые, третьи белые. Сегодня вечером, перед сном, ты разложишь их по цветам и сосчитаешь, сколько семян каждого цвета. Если ошибешься, мы перемешаем их и ты начнешь заново.