Грядущая буря

– Вы должны были сместить Элайду в тот самый момент, когда вы узнали об ее губительной попытке захватить Ранда ал’Тора! Вы должны были сместить ее, когда увидели, что ее сварливость и мелочность обратили Айя друг против друга. И вы должны были непременно сместить ее, когда она отказалась сделать все возможное для воссоединения Башни вновь в единое целое!

Эгвейн смотрела сверху вниз на сестер, на всех по очереди, глядя каждой в глаза, пока та не отводила взгляд. Долго не смог выдержать никто. В конце концов, она заметила, что стыд стал проступать сквозь их маски. Наконец-то!

– Никто из вас не встал бы в ее поддержку, – фыркнула Эгвейн. – И вы еще смеете называть себя Советом Башни? Вы, такие запуганные Элайдой? Вы, до дрожи боящиеся сделать то, что должно? Вы, слишком поглощенные собственными спорами и интригами, и из-за этого проглядевшие, что творится у вас под носом?

Эгвейн посмотрела на Сильвиану.

– Только одна женщина в этой комнате посмела отстаивать то, что считала правильным. Только одна женщина посмела перечить Элайде, и согласилась за это заплатить. И вы считаете, что я призвала ее ради личной мести? Или вы настолько слепы и считаете, что я собираюсь наказать ту единственную во всей Башне, кто сделал что-то стоящее за последние несколько месяцев?

Теперь они потупились все. Даже Саэрин отводила глаза.

Сильвиана подняла голову.

– Ты исполняла свой долг, Сильвиана, – произнесла Эгвейн. – И исполняла его достойно. Встань.

Женщина поднялась на ноги. Она выглядела изможденной, с опухшими от недосыпания глазами, и, как подозревала Эгвейн, ей было трудно стоять. Догадался ли кто-нибудь в хаосе последних дней принести ей пищу и воду?

– Сильвиана, – продолжила Эгвейн. – Возвышена новая Амерлин. И, к моему стыду, она была возвышена при тех же оговорках закона, что и Элайда. Из семи Айя были представлены только пять. Если бы Голубые присутствовали, я уверена, что они бы меня поддержали. Но Красным не было предоставлено даже шанса подать возражение или голос в поддержку.

– На то есть веские причины, Мать, – ответила Сильвиана.

– Это может быть верно, – согласилась Эгвейн, – но это наверняка означает, что мое правление будет ознаменовано трениями между мной и Красными. Они увидят злой умысел там, где его нет, а я потеряю поддержку сотен женщин. Женщин, которые нам жизненно необходимы.

– Я… не знаю, что с этим поделать, Мать, – честно призналась Сильвиана.

– Я знаю, – ответила Эгвейн. – Сильвиана Брехон, я хочу назвать тебя своей Хранительницей Летописей. Пусть никто не скажет, что я отвергаю Красных.

Сильвиана захлопала глазами от удивления. Со стороны Восседающих раздались удивленные охи, хотя Эгвейн не удалось определить, от кого именно.

Она смотрела в глаза Сильвиане. Еще недавно эта женщина секла ее по приказу Элайды на своем столе. А только что Сильвиана стояла на коленях, и сделала это без приказа. Она приняла волю Совета, возвысившего Эгвейн. Но примет ли она саму Эгвейн?

Предложение Эгвейн толкнет ее на опасный и трудный путь. Красные могут решить, что это путь предательства. Каков будет ответ Сильвианы? Эгвейн возблагодарила трюк с контролем, который не давал ей потеть, иначе она бы уже обливалась потом.

– Это честь для меня, Мать, – ответила Сильвиана, снова опускаясь на колени. – Истинная честь.

Эгвейн выдохнула. Ее работа по объединению разрозненных Айя будет трудна, но если Красные будут видеть в ней врага, она едва ли выполнима. С поддержкой Сильвианы у нее появится посланник к Красным, которого они не посмеют отвергнуть. Наверное.

– Это будет тяжелое время для Красной Айя, дочь моя, – произнесла Эгвейн. – Их призвание всегда было в обуздании мужчин, способных направлять, но, по моим сведениям, саидин теперь очищена.

– Все равно могут появляться дикие направляющие, Мать, – ответила Сильвиана. – И мужчинам нельзя доверять.

«Когда-нибудь мы пойдем дальше последнего высказывания, – подумала Эгвейн. – Но на сегодня достаточно признания его истинным».

– Я не говорю, что ваше призвание полностью отпадет, только то, что оно изменится. Я вижу в будущем великие дела, которые предстоит свершить Красной Айя – расширение представления и обновление долга. Я рада видеть тебя рядом со мной – ты поможешь мне направлять их.

Эгвейн оглянулась на Восседающих, которые наблюдали за ней в молчаливом оцепенении.

– Я бы отправила всех вас отбывать наказание, – сказала им Эгвейн, – но я знаю кое-кого среди вас, кто незаметно трудился, заделывая трещины в Белой Башне. Вы сделали недостаточно, но вы делали хоть что-то. Кроме того, я считаю, что наказания, которые мы назначаем себе, порой глупы. Что значит для Айз Седай физическая боль?

Эгвейн сделала глубокий вдох.

– И я виновата не меньше вас. Я разделяю с вами часть того позора, потому что именно за срок моего правления произошли все эти несчастья. Я присоединилась к мятежницам, позволила им возвысить себя, но только потому, что иного выхода не было. И в этом избрании я виню и себя.