Грядущий Апокалипсис. Пробуждение Царевен

В платье она была необыкновенно хороша, хотя бы и с такими холодными ладонями. Просто потрясающая девушка « Смотри, но не трогай» сказал сам себе Илья, и рассмеялся.

– Ты чего?

– Да так, припомнил, как с тобой на великах катался, – отговорился Илья.

Уже была станция «Таганская» и они пошли к выходу, осторожно продвигаясь к дверям. Юноша видел, что ей была непривычна такая теснота, но она не злилась.

– Нам к тому выходу, – и Илья повел по перрону Царевну.

Но она не могла идти быстро. Эти каменные чертоги очаровали её, особенно бронзовые светильники у стен. Как, впрочем, и гладкий мрамор отделки.

– «Таганская» ещё красивее.

–Потом посмотрим, – и это был не вопрос Царевны, а утверждение.

Поднялись по лестнице, и они встали на эскалатор, она осматривала всё, коснулась даже пальцем плафона, ощупала резиновый поручень эскалатора, и осталась довольна.

Они поднялись по ступеням, прошли через турникет, и оказались в громадном пешеходном переходе. Вышли на Ильинку, известную всем гостям Москвы. Справа было знаменитое здание бывшего Английского клуба с шикарными часами на башенке. Они прошли мимо Министерства Финансов, кафе, миновали и церковь св. Ильи. ГУМ блестел перед Ильдой своими огнями, и срезая путь, они пошли через третий подъезд. Девушка только вертела головой во все стороны, а китайские туристы, поедавшие знаменитое гумовское мороженое, глазели на неё, как на новый экспонат, вовсю щелкая фотоаппаратами. Илья глянул на Царевну, и увидел, как она переменилась, увидев китайцев, как её пальцы словно слиплись, а смотрела она на гостей города, как голодный волк на зайцев.

– Мы не воюем, мы же идём в музей,– успокаивал юноша даму.

Её левая рука вцепилась в его правую так сильно, что он вопросительно глянул на Царевну.

– Извини, – только прошептала она.

Глянув на витрину «Фаберже» только качнула плечами, видно подобные золотые украшения не впечатлили Мёртвую Царевну. Но вот и красное здание музея, увенчанное шпилями, так напоминающее сказочный терем. Уже с билетами, взятыми в кассе, они вошли внутрь. Внутренний двор сразу привлёк её внимание, долго смотрела на роспись потолков, и резные колонны.

– Здесь эпоха каменного века, – и он показал на стеллажи и восстановленный облик людей древности.

Ильда глянула на висевшие бивни мамонта, хотела погладить, но тут же отдернула руку, словно вспомнив.

– Мне нельзя, – тихо прошептала она.

А посмотрев на фрески Васнецова, только изрекла:

– Кто же охотится на Индрик-зверя?

Сунгирских близнецов разглядывала долго, особенно их мамонтовые копья. И тихо-тихо произнесла:

– Неужто они первую усыпили?

Зато зал бронзового века просто лишил её покоя. Ильда долго смотрела на экспонаты, прочитала каждую этикетку, разглядывала андроновский сосуд с изображением колесницы. Лодку, выдолбленную из целого ствола дерева.

– У нас по другому строили. Лодьи длиной, – и она пересчитала сажени в метры, – четырнадцать метров. Кожаные они были, ребра китовые, и только нижний брус дубовый.

– И крепкие были?

– И на Алатырь ходили, и на Грумант. И ко мне, на Запретный. Но туда только я путь ведаю, – гордо заявила она.

Вещи из Бородинского клада впечатлили её, но увидев Серебряные копья, сказала, показав на них Илье:

– Это против моего воинства. И знаешь сколько они стоят? Ценой каждое копье, как целое стадо коров.

У стенда Сейминско- Турбинской культуры остановилась надолго, опять увидев Серебряные копья, и искривленные ножи, названные здесь серпами. Но она лишь качнула головой, не соглашаясь:

– Это, – и она показала пальцем, – голову брить. Бритва.

– И что, все головы брили? – удивился Суров, – прям наголо?

– Нет, зачем? клок волос, косичку оставляли на затылке справа. Вожди не брились.

Дальше пошли эпохи, про которые она не знала, и лишь молча смотрела на древности скифов, греков, хотя и узнавала подобное.

– Сколько значит времени прошло, как я спала?

– Где- то пять тысяч лет, – ответил юноша, – ты хорошо сохранилась, – попробовал пошутить он.

Осмотрела и славянские артефакты, и дальше, культуру Руси от Киевской до Московской, изучая всё досконально. Поднялись и на второй этаж, мимо парадной кареты. 18 и 19 век впечатлил её меньше.

Не пропустила она и сам Кремль, так что домой вернулись совсем поздно.

***

Ночь в семье Сурова была неспокойной, как у деревенского фельдшера. Царевна была просто целительницей, но этого она ждала и боялась.

Позвонили в дверь, Ильда вскочила, и подошла, спросив как учили:

– Кто?

– Помоги, спаси, – сквозь слёзы услышала она.

Целительница быстро оделась, вышла из квартиры и захлопнула дверь за собой, увидев девочку-подростка, размазывающую слёзы по щекам.

– Пойдём, – ребенок потащил девушку за руку, – быстрее…

Лифт опустился вниз, они не мешкая, вышли из подъезда. Горели только фонари, отбрасывая по четыре тени на тротуаре. Девчонка часто оборачивалась, словно думала, что Ильда, её последняя надежда, сейчас сбежит.

– Куда идём? – спросила Ильда.