Грязь. Motley crue. Признание наиболее печально известной мировой рок-группы

Когда её съемки закончились, мы решили остаться в Канкуне ещё на два дня. Той ночью на дискотеке под названием «Ла Бум» я снял своё розовенькое колечко, надел его ей на палец и попросил её выйти за меня замуж. Она ответила “да”, обняла меня, и засунула свой язык прямо мне в горло. На следующее утро мы решили, что всё должно быть всерьёз, и попросили отель найти кого-нибудь, кто совершит церемонию бракосочетания. Мы сдали кровь, получили разрешение на брак и прежде, чем закончился день, мы, женатые, уже валялись на пляже в наших купальных костюмах. Вместо обручальных колец, мы выбрали нечто более долговечное: Татуировки с именами друг друга вокруг наших пальцев.

На следующее утро мы сели в самолет, чтобы лететь обратно в Лос-Анджелес. Чем ближе мы подлетали, тем больше жестокая действительность всё больше начинала настигать нас. Это была реальность. Мы были женаты.

“М-м”, спросила она меня. “Куда мы поедем? Ты хочешь поехать к тебе домой или ко мне?”

“У меня есть дом в Малибу, прямо на берегу…”

“Ладно, тогда мы едем к тебе”.

В момент, когда мы вышли из самолета в международном аэропорту Лос-Анджелеса, нас ждал совершеннейший хаос. Аэропорт был наводнён грёбаными фоторепортёрами. Мы с трудом продрались сквозь толпу к моей машине и приехали ко мне. Я окинул взглядом холм, возвышавшийся над домом, повсюду под открытым небом расположились чуваки с камерами. Было похоже, будто мы уехали из рая полной свободы Канкуна, а приехали в адскую тюрьму Голливудского Вавилона. Мы наняли круглосуточного охранника, но мы по-прежнему не могли ступить и шагу без этой толпы линчевателей, которая преследовала нас повсюду.

Дела стали обстоять ещё хуже, когда Памела позвонила домой, чтобы сообщить новость своему семейству. Её мать, мать её, взбесилась и сказала ей немедленно подавать на развод, в то время как её брат спросил мой адрес, чтобы он смог приехать и лично надрать мне задницу. По существу, они лишили её наследства и отказались признавать наш брак. Тем временем, Бобби оставила двадцать сообщений на моём автоответчике. Она услышала в новостях о том, что мы с Памелой поженились, и пришла в ярость. Настолько она была убеждена в том, что мы с ней по-прежнему вместе.

Глава 4. Никки «Где, распутник, который в прошлых приключениях, глазом не моргнув, лишил девушку невинности посредством телефонной трубки, теряет голову из-за простого свидания»

У подножья холма, где Пасифик Кост Хайвэй пересекается с Кэнан-Дьюм Роуд, с моих глаз вдруг слетела пелена, и наступил момент просветления. Я резко затормозил у остановки перед фитнес-клубом «World Gym», выскочил из машины и разрядил своё оружие прямо в знак остановки. Я всё ещё был в ярости, но я не был так глуп, как О. Джей. [97]. Я не позволю Брэнди разрушить мою жизнь ещё больше, чем она уже это сделала.

Я сел на обочину и заплакал. Я больше не мог этого выносить. Она уничтожала меня и уничтожала детей. Эти новые сведения, которые обошлись мне не дёшево, сделали невозможным продолжать терпеть её безмерную расточительность и домашние подлости. Я должен был уйти от неё. Я так сильно хотел, чтобы у нас с Брэнди было всё, чего никогда не было у моих родителей, но это стало невозможным, когда наши отношения выбили почву у меня из-под ног.

Когда я поставил Брэнди перед фактом, наши отношения от брака перешли к войне, и она уехала из дома, угрожая забрать у меня всё, что я имел и любил. Я никогда не думал, каким одиноким может быть этот особняк. Мало того, что теперь я жил в одиночестве, ведя судебную тяжбу за опекунство над собственными детьми, но я по-прежнему не разговаривал со своей матерью, и не знал, жив мой отец или нет. Что касается моей группы, единственная реальная система поддержки всей моей жизни превратилась в полнейший бардак: каждый день в студии, пытаясь делать «Generation Swine», я чувствовал себя, как в эпизоде «Династии», где каждый за спиной друг у друга плетёт всякие интриги.

После того, как я показал одному другу звукоинженера песню, которую я написал, находясь в глубочайшей депрессии, под названием “Песня порезанных запястий” (”Song to Slit Your Wrists By”), он настоятельно порекомендовал мне почаще выходить из дома. Он начал упрашивать меня встретиться с его подругой из Пасадены. “Она удивительная девушка”, пообещал он.

“Я не знаю”, сказал я ему. “На самом деле, мне сейчас не до свиданий. Я просто хочу попытаться вернуть моих детей”.

“Никки, тебе непременно нужно с кем-нибудь познакомиться. Соглашайся. Она хорошая девушка. Она тебе понравится”.