Грязь. Motley crue. Признание наиболее печально известной мировой рок-группы

Итак, пока я трахал Бульвинкля и подыскивал другую группу, гитарист «Suite 19», Грэг Леон (Greg Leon), начал поигрывать с Никки, который покинул «Лондон» и пытался с ним вместе организовать новую группу. Никки видел «Suite 19» той ночью в «Старвуд», и ему понравился мой стиль. Грэг дал ему мой телефон, и вскоре я отправился на встречу с ним в «Denny’s» на пересечении Бёрбанк Бульвар и Ланкершем в Северном Голливуде. Я был настолько взволнован, потому что, по сути, чувствовал себя всего лишь маленьким грёбаным панком. Никки мог распродать уик-энды в «Старвуд» и в «Виски», что делало его настоящим рок-божеством в моих глазах. Когда он сел напротив меня, я ещё больше занервничал, потому что за его остроконечными черными волосами я не видел, с кем разговариваю. Мне хотелось пошутить, типа: “Где этот парень?” Я хотел заказать ему собачьего печения, но я не знал, обладает ли он чувством юмора. Кстати, я не знаю этого и поныне.

После ланча мы отправились в эту маленькую дерьмовую лачугу в Северном Голливуде, которая в любой момент могла просто развалиться. Он пил и закусывал за счет какой-то девчонки по имени Лора Бэлл (Laura Bell), барабанщицы из группы под названием «Орхидеи» («Orchids»), с которой он познакомился через Кима Фаули. Он поставил мне несколько демо-записей, над которыми он работал, и инстинктивно я начал выстукивать партию ударных на столе, точно также, как я делал это на кухне, будучи ребенком. Наша энергетика была одинаковой, и мы оба это немедленно подметили. Было ясно, что очень скоро мы будем работать вместе. Никки был заводным чуваком, и я был таким же безбашенным. Мы хотели взорвать сцену, диктовать правила на Стрип, громить и трахать всё, что движется.

Пару дней спустя я привёз свою ударную установку к Никки и мы начали джемовать, только бас и барабаны, на покоробленном полу в передней его дома. Комната служила кухней, гостиной, столовой, местом для репетиций и офисом с большим платяным шкафом в стене, который заменял Никки спальню. Каждые несколько минут в течение репетиции Никки брал телефон, набирал номер и пытался впаривать кому-то электрические лампочки. Это была его работа.

Древесина на стенах дома была гнилой и потрескавшейся, и жуки, выползавшие из трещин, нападали на любую еду, которую мы забывали убрать со стола. Если вы делали себе бутерброд, то его нужно было всё время держать в руках, иначе ватага насекомых набрасывалась на него. Я нервничал из-за того, что играл в другой группе с Грэгом Леоном, но чёртов Никки вышвырнул Грэга. Грэг был великолепным гитаристом — он и Эдди Ван Хэйлен были, пожалуй, лучшими гитаристами на сцене — но он был слишком обычным парнем, и Никки это не нравилось. Он сказал, что в Грэге нет изюминки, которая была у «New York Dolls» и «Stooges». Он хотел, чтобы каждый видел и думал точно так же, как и он сам.

Через объявление в «Ресайклер» мы нашли другого гитариста — Робина. Робин был довольно талантлив, но он был педиком, и все об этом знали. Он заправлял свою рубашку в брюки, мыл руки перед тем, как притронуться к гитаре, разогревался, играя гаммы, и, вообще, вёл себя так, будто он поступил в университет для получения учёной степени по классу гитары. Пожалуй, всё, что в нём было стоящего, так это его шикарные волосы.

Мы продолжали просматривать «Ресайклер», надеясь найти второго гитариста, который был бы уродливым и достаточно сумасшедшим сукиным сыном, чтобы он мог уравновесить Робина. Однажды я нашел то, что нужно: “Громкий, грубый и агрессивный гитарист ищет работу”. Я позвонил и оставил этому парню свой номер, и, спустя неделю, в парадную дверь Никки раздался робкий стук.

Мы открыли дверь, снаружи стоял маленький тролль с черными волосами до самой задницы, в ботинках на высоких платформах, обмотанных клейкой лентой, чтобы они не развалились. Он напоминал разорившегося, болезненно-испуганного, странно выглядящего родственника Кузена Итта [16]. Я захохотал и крикнул Никки: “Иди сюда! Ты должен заценить этого парня!” Когда Никки и он встали лицом к лицу, было похоже, будто «Семейка Адамсов» встретилась со «Скуби Ду». Никки, возбуждённый, оттащил меня в сторону. “Я не могу поверить! — сказал он, — он один из нас!”

За спиной Кузена Итта кто-то зашевелился, неся маршальский комбик, это был коротышка по имени Джон Крауч (John Crouch), или Стик (Stick), который ходил по пятам за своим шефом, и чья главная ценность в жизни, казалось, состояла в том, что у него был автомобиль, маленькая «мазда», из одного окна которого в тот мокрый весенний день высовывался монитор, а из другого торчал гриф гитары. (Справедливости ради, надо сказать, что Стик также имел талант бегать за буритто [17].