Грязь (СИ)

- Какая жалость, что этого не произойдет. Менять свое решение я не собираюсь.

- Из-за нее? Я ведь брат леди Болтон. Теперь вы родственники, но ты все равно хочешь убить меня. И все это из-за нее? Из-за этой дешевой суки? - он почти проорал эти слова.

Не понимал, что именно двигало Рамси. Не понимал, как он может подчиняться ей. Почему он так горит желанием убить его.

Он много не понимал и от этого начинал злиться. Он был в смятении. Не знал, что ему следует делать. Попытаться все же сбежать или переубедить его. Он, пожалуй выберет второй вариант.

- Ты прав. Это все из-за нее. Тебе не стоило тогда делать ей больно. Не люблю, когда трогают мои игрушки.

- Это не так. Ты врешь сам себе. Боишься признаться, что она контролирует тебя. Ты же делаешь все, что эта рыжая тварь попросит. Ты боишься признаться себе, что подчиняешься ей. Поэтому ты придумал эту гнусную историю про игрушку. Баба создана для того, чтобы раздвигать ноги и рожать детей. И при всем этом она должна улыбаться. Но у тебя и у этой суки совсем не так. Эта шлюха возомнила себя королевой, раз думает, что ей позволено отдавать приказы. Ее давно стоило избить плетью, чтобы она знала свое место. Такие никчемные дикарки не стоят хорошего уважения,- к концу своей речи он уже стал задыхаться.

Он говорил быстро, чтобы успеть высказать все. У него сбилось дыхание, но он не обращал на это никакого внимания.

Главное, чтобы смысл его слов дошел до Рамси.

Но это лишь разозлило его. Его слова были той последней каплей, которая завершала всю картину.

Всю картину его злости.

Он бросился с мечом на Фрея. Тот явно не ожидал подобного порыва, поэтому не сразу смог совладать с собой, чтобы дать достойный отпор.

Неподготовленность очень часто губит.

Фрей убедился в этом сам.

Надеялся, что его слова заставят его задуматься, но это лишь толкнуло его на действия.

Чтобы воткнуть в него меч, Рамси хватило пары ударов.

Ему не хотелось убивать его сразу. Хотелось посмотреть на его мучения. Поэтому вытащив меч у него из живота, он потащил его к выходу. Фрей что-то пытался сказать, но приступы кашля мешали ему. Он лишь выблевывал кровь, а слова так и оставались у него в глотке. Хотя и так было ясно чего он просил.

Перед смертью все просят милосердия.

Но не все его оказывают.

Сняв веревку со своей лошади, Рамси привязал один конец к седлу, а другой к ноге Фрея.

- Пора возвращаться, - запрыгивая на лошадь, произнес он.

Его ребята последовали его примеру. Через секунду они все бросились галопом вперед. Рамси гнал лошадь во весь опор, чтобы Фрей сильнее почувствовал боль и жжение.

Лишь Тэлия смотрела им вслед. Лошадей оин взяли с собой, поэтому лютоволчица осталась лишь с горой трупов, которую они оставили после себя. Этого ей хватит надолго.

Недалеко от замка Рамси все же решил остановиться. Спешившись с лошади, он подошел к телу Фрея. Точнее к тому, что от него осталось. Одежда во многих местах была распорота, позволяя глазам лицезреть ужасную картину грязного и истерзанного тела. Оно было все в крови, синяках и царапинах. Похоже, у него была сломана шея. И рука. Наверно виной всему этому были камни, тайно лежавшие под снегом. От них только и можно ожидать, как получение сильного удара по голове. Камни в этом настоящие профессионалы. Одного удара бывает достаточно, для того чтобы раздробить череп человека. Лошадь прекрасно потрудилась, проделав такой путь с этим куском мяса.

Если в начале он еще был способен дышать, то теперь это был просто мешок с разорванными потрохами и пару сломанных костей. Его вид наводил на тошноту. За подобное слабонервным обычно выворачивает внутренности. Поганое чувство.

Но у него все было в порядке. Ему это нравилось. Смотреть, как другие расплачиваются за свои грехи. Но ему было достаточно просто одного слова. Слова, которое было сказано совсем не так, как бы ему этого хотелось. Его могла разозлить самая нелепая мелочь, но вот ее проступки не задевали его так сильно. Так глубоко.

С ней было как-то легче.

Непринужденно.

С ней было до безумия красиво.

А когда красиво, то хочется повторять. И неоднократно.

С ней хочется попробовать так много, но времени мало. Приходится чем-то жертвовать.

Но сейчас он не мог дать Фрею спокойно убежать к себе на юг. Ему хотелось продолжения с ней, но он может все наверстать вечером.

Лишь побыстрее прошел бы уже этот чертов день. Ночь всегда привлекала его чуть больше. Там столько всего неразгаданного. Столько притягательного.

Там всегда она.

Ему до судорог в конечностях, как же сильно нравилось наблюдать за ней ночью.

Тогда она совсем другая. Такая невесомая. Словно не из этого мира. Тогда она ведет себя увереннее, хоть он и не видит тех усилий, которые она прилагает к этому.

Тогда она очень желанная.

Ему просто хочется и все.

А желания нужно реализовывать.

И прямо сейчас он хотел сделать больно Фрею. Пусть он уже умер, желание не проходило. Пока еще оно живет внутри него.

Он собирается избавиться от этого. Отпустить и стать наконец свободным.