Грязь

Это был Винс? Ну, у Винса всегда был нескончаемый поток девочек. Он мог оприходовать десяток девочек перед выступлением и десяток после. Глядя на него, всё время думаешь, “Мужик, откуда он берёт столько сил?” Он никогда не мог остановиться. Я был поражен, когда узнал, что у него есть постоянная подруга. Когда она была рядом с ним, было похоже, что они муж и жена, но через минуту, когда она отворачивалась, он уже трахал кого-то ещё. Я не удивлен. Я думаю, если попытаться припомнить, это была девушка, которую я обычно, время от времени, вытаскивал на некоторые выступления, чтобы хорошо провести время, и может быть это была она. Ее звали Аманда (Amanda), кажется, она была из Сан-Диего (San Diego). Это было ещё до того, как я встретил подругу, о которой подумал сначала. Если подумать, то я припоминаю, что она носила что-то обтягивающее из материала расцветки в виде шкуры леопарда.

Ты расстроился?

Если бы это был кто-то, кто для меня важен, я не взял бы её на рок-шоу подобное этому. Я определенно не оставил бы никого в трейлере с любым из членом «Motley Crue».

Был ещё один раз, когда у меня была другая подруга, которую Никки откровенно трахнутый. Она была тусовочной девчонкой, и болталась со мной за кулисами. А Никки просто взял, наклонил её и сделал это практически у меня на глазах. У неё были месячные. Это было грубо. Она даже не попыталась остановить его. Я был знаком с нею всего пару недель, и это была наша вторая или третья встреча. После этого у нас не было с ней серьёзных отношений. Но я не упрекнул Никки. Думаю, отчасти, девушки использовали меня, чтобы попасть за кулисы. Так что я полагаю, что это был довольно хороший способ узнать, кто из них чего стОит. Мне было около двадцати одного года. Я не был готов к женитьбе или серьезным отношениям. Я думаю, что Никки, по крайней мере, ничего не скрывал. Кажется, он сказал, “Эта цыпочка, которая с тобой, действительно прелесть. Ты не возражаешь, если я ее нагну?” И я сказал, “Нет, я не возражаю. У меня с ней ничего серьёзного”.

Но вот про Винса я, определённо, не знал.

Глава четвёртая

НИККИ

«ОБ УДИВИТЕЛЬНЫХ, НЕВЕРОЯТНЫХ И ПОДЧАС ЭКСКРЕТОРНЫХ ПРИКЛЮЧЕНИЯХ, КОТОРЫЕ ПРОИЗОШЛИ С НАШИМИ ГЕРОЯМИ ВО ВРЕМЯ ПУТЕШЕСТВИЯ С МЕНЕСТРЕЛЕМ ОЗЗИ OСБОРНОМ И ЕГО ОЧАРОВАТЕЛЬНОЙ СУПРУГОЙ ШЕРОН»

Это было начало конца — настолько далеко впоследствии зашла забава под названием: неограниченный кокаин. Томми был знаком с этими подозрительными личностями из Сими Вэлли (Simi Valley), которые заходили в «Чероки Студиос» («Cherokee Studios»), где мы записывали «Shout at the Devil», и приносили нам унции кокса. Мы могли проторчать в студии в течение трех дней, занимаясь непосредственно записью, и даже не задумывались о том, что мы работали, как проклятые. Винс развесил по стенам картинки из порно-журналов, и девочки струились в студию рекой, а выходили из неё трахнутые микрофонами в операторской, бутылками на кухне и ручками швабр в туалете, т. к. мы уже исчерпали все идеи относительно того, что с ними делать.

Рэй Манзарэк (Ray Manzarek), клавишник «Doors», работал по соседству, он заходил к нам почти каждый день, выпивал наше бухло и разочарованный уходил. Мы никогда не были большими фанатами «Doors», поэтому нас это просто бесило. Из уважения мы ничего не говорили, но мы всегда задавались вопросом: если Рэй такая скотина, то каким же тогда был Джим Моррисон (Jim Morrison)?

Позднее кокаин сделал из меня затворника и параноика. Но тогда это была всего лишь тусовочная дурь (party drug), нечто более забавное, что помимо воздуха наполняло мои ноздри. Однажды ночью Томми, его барабанный техник Спайди (Spidey) и я выпивали в подвальчике на углу рядом со студией, пытаясь снять кокаиновое похмелье. Два полицейских, сидящих поблизости, начали нас подзуживать, отпуская неоригинальные комментарии, типа: “Красивые волосы, девочки”. Затем, после того, как алкоголь подействовал, мы сунули в рот ещё немного болеутоляющего, чтобы окончательно прийти в норму, и вышли наружу к их патрульной машине. Окно было опущено, так что все мы выстроились друг за другом, по очереди помочились на сидение и ретировались. В студии Томми так торкнуло, что он бросил кирпич в стекло операторской. Мы действительно не знали, что мы делаем, и каково это — записывать профессиональный альбом.

Следующим утром мы всё еще торчали в студии, записывая “I Will Survive”. Там был гонг, висящий на веревке над нашими головами, мы изо всей силы натянули веревку, а затем отпустили её, после чего гонг начал вращаться, издавая жуткий мерцающий звук. Пока он вращался, мы лежали на спине и пытались произнести нараспев “Иисус есть Сатана” (”Jesus is Satan”) задом наперёд, что звучало похоже на “омлет и вино” (”scrambled eggs and wine”) или что-то вроде этого. Наш звукоинженер в тот день уволился. Он сказал, что все мы одержимы нечистой силой. И, возможно, так оно и было на самом деле.