Грязь

В самолете парни потягивали «Джек» и кокс, они могли повернуться ко мне и попросить, “Винс, ты не мог бы передать вон ту тарелочку с коксом?” Они курили марихуану и нюхали кокаин прямо у меня пред носом. Они поступали так на протяжении всего тура, а затем, если я когда-либо срывался и прикладывался к бутылке, устраивали мне разнос и говорили, что я хочу навредить группе. Пока я был в клинике, обдолбанный Томми вёл свой мотоцикл с Джоем Вера (Joey Vera) из «Armored Saint» на заднем сидении. Он упал на автостраде и с полдюжины раз перевернулся, сломав Джою руку так, что тот не мог играть на басу. И никто не сказал Томми ни слова. Он продолжал пить так, словно никому не было до этого никакого дела, и становился настолько пьяным, что наш тур-менеджер Рич Фиш (Rich Fishe), каждый раз вытаскивал его из кровати, когда приходило время покидать гостиницу, кидал его на багажную тележку, катил вниз к автобусу, а затем в аэропорту находил инвалидное кресло и закатывал его в самолет. Однажды ночью Рич приковал Томми наручниками к кровати, чтобы не дать ему напиться, но спустя час Томми сбежал и был обнаружен внизу, лежащим без сознания в груде битого стекла от перегородки, разделявшей столики в ресторане, которую он только что разбил.

Для парней это было забавно, но всё, что делал я, было неправильно. Одно из правил в самолете гласило: руки прочь от стюардесс. Но мне так надоело быть трезвым, что я, в конце концов, всегда оказывался со стюардессой в ванной или в туалете в хвосте салона, или в гостиничном номере после того, как мы приземлялись. Затем группа узнавала об этом, и её увольняли. Чтобы поставить меня на место, они наняли жену пилота в качестве стюардессы. Наконец, они даже наняли мне второго штатного охранника по имени Айра (Ira), чья единственная работа состояла в том, чтобы выводить и провожать меня до моего номера, если я пил или создавал какие-то проблемы на публике.

Тем временем каждый жил своей собственной жизнью. Пока мы репетировали новый отрезок тура, Томми засветился с кое-какими полароидными снимками, где он запечатлел, как он трахает Хизер Локлир (Heather Locklear). Они внезапно начали встречаться руг с другом, т. ч. теперь мы имели честь любоваться задницей Хизэр Локлир с близкого расстояния.

Женщины также стали моей новой вредной привычкой. Но только не женщины, подобные Хизэр Локлир. Вместо того, чтобы пить и принимать наркотики, я трахал множество поклонниц (groupies). А их были тонны. Я имел по четыре или пять девочек за ночь. У меня был секс перед шоу, после шоу, а иногда и во время шоу. Это никогда не прекращалось, потому что я никогда не отказывался от возможности, а такая возможность была всегда. Несколько раз, когда я действительно нуждался в расслаблении, я выстраивал в линию полдюжины голых девочек на полу моего гостиничного номера или лицом к стене, а затем пробегал эту дистанцию с сексуальными препятствиями. Но всё новое быстро приедалось. Даже при том, что я был женат на Бэс, и у нас была дочь, наши отношения едва ли улучшились с рождением ребёнка. Кроме того, её оранжевый «240Z», который я так любил, был уже на свалке. Так что это был всего лишь вопрос времени прежде, чем мы расстались.

Казалось, будто все мои отношения, рушатся у меня на глазах. Я понимал, почему группа была так рассержена на меня, но я ничего не мог с этим поделать. Как мои коллеги по группе они должны были поддержать меня. В конце концов, мы только что записали слабый альбом, ведущим хитом которого была кавер-версия песни «Smokin’ in the Boys’ Room» группы «Brownsville Station», которую я обычно играл с моей старой группой «Rock Candy», и это была моя идея. Но каждый вечер, хотя я любил исполнять её на концертах, Никки сетовал на то, что песня глупая, и отказывался её играть. За исключением «Home Sweet Home», которую MTV прокрутил так много раз, что в пору было устанавливать ограничение срока годности на новые видеоклипы, чтобы прекратить вал заявок, остальная часть альбома была полнейшим дерьмом. Каждый вечер, когда я носился по сцене в своих розовых кожаных штанах со шнуровкой по бокам, я чувствовал себя единственным трезвомыслящим человеком, который понимал, насколько никудышными были некоторые из этих песен. Я был потрясён, когда эта запись стала дважды платиновой, и, вероятно, это только укрепило нас в мысли, что мы настолько великие, что даже можем позволить себе записать ужасный альбом.