Грязная бомба

В Великобритании многое держится не на законах, а на традициях, что достаточно эффективно, поскольку позволяет обходиться без лишних бумаг и не оставлять следов. В соответствии с одной из таких традиций, у британской Секретной разведывательной службы есть не один, а два руководителя, открытый и тайный. Это, помимо прочего, очень удобно. Открытый руководитель занимается обычной бюрократической работой – ходит на заседания по бюджету, выступает, при необходимости, перед Парламентом и кабинетом министров, принимает на себя удар критики, если что-то попало в газеты. Если это женщина, то она еще и улучшает репутацию британской разведслужбы. А она очень заботится о своей репутации, ее репутация – это Джеймс Бонд, герой без страха и упрека. ЦРУ, например, такого не имеет. Лицом ЦРУ в последнее время стала психопатка Кэрри Мэтиссон из «Родины». Пиар, прямо скажем, не из лучших…

В то же время тайный глава разведки находится на своем посту без замены гораздо больше, чем открытый, это более опытный человек, и занимается он тем, чем и должен заниматься разведчик: организацией работы с агентурой и контактами с коллегами. Кроме того, про него никто не знает, и это позволяет тратить меньше сил на организацию его безопасности.

В настоящее время засекреченным или вторым главой СИС был сэр Питер Темпл. Потомственный британский аристократ, совершенно очаровательный старик, если не знать его подноготную, например, как однажды он лично подсыпал яд в пищу своему коллеге из одной восточноевропейской страны. Он был главой MI6 уже одиннадцатый год и проживал за городом, в типично британском поместье. Дом квадратный, совсем не похожий на вычурную европейскую архитектуру, двухэтажный, вместо гаража – просто посыпанная гравием площадка перед домом. То, что англичане упускали в архитектуре дома, они, конечно же, добирали за счет парка – роскошного, регулярного, британского парка. За парком ухаживал садовник, он сейчас как раз жег первую листву, и ее горьковатый дым напоминал о наступлении осени. Больше в парке и у дома не было видно ни души, но машина сэра Питера – «Рейндж Ровер» – стояла на стоянке у дома. «Мондео» припарковался рядом.

– Сэр Питер ждет у беговой дорожки. Вас проводить?

– Нет. Не нужно. Я знаю дорогу…

У дома, у его тыльной части, его остановили двое. У одного был металлоискатель. У другого автомат…

– Извините, сэр. Вынуждены вас обыскать…

Еще одной старой традицией британской аристократии было содержание беговых лошадей. Сэр Питер лошадей не держал, но конюшня осталась и гаревая дорожка рядом с ней тоже, осталась и небольшая, человек на пятьдесят, трибуна. На верхнем ряду, под навесом, одиноким нахохлившимся вороном там сидел сэр Питер. Он был в черном плаще «Берберри» и слушал музыку через айфон.

Человек из Праги поднялся на верхний ряд и сел рядом. Сэр Питер молчал.

– Что вы слушаете?

Сэр Питер дал один из наушников. Ну, конечно же, «Бэнг-бэнг»…

– Странно. Эта песня у меня никогда не ассоциировалась с вами. Она слишком молодежная…

– Возраст человека – это вопрос скорее… самоосознания.

– Да, но согласится ли с этим ваш кардиолог…

Сэр Питер сухо засмеялся:

– Поздравляю, Эрих, вы почти освоили наш английский юмор. Еще немного, и станете настоящим британским джентльменом.

– Я есть тот, кто я есть.

– Да, конечно, Эрих. Вы есть тот, кто вы есть – агент «Штази», работающий на несколько сторон сразу. В том числе на русских и американцев.

…

– Вы хотели меня о чем-то спросить?

– В общем-то, да… вопрос скорее философский…

…

– Кем вы являетесь, сэр Питер? Нашими друзьями или…

– Полноте, Эрих. В разведке не бывает друзей.

– Да, но я не про вас лично и не про разведку. Я про Великобританию. Великобритания, являясь частью Европейского сообщества, одновременно ведет подрывную деятельность против него.

– Ах, вот вы про что… я бы только выбрал другое выражение.

– И какое же?

– Ведет самостоятельную политику.

– Эти слова даже приблизительно не передают всей полноты того, что вы совершили. Вы покрывали и поощряли ядерные амбиции…

Сэр Питер покачал головой:

– Бросьте. Для начала, о каком Европейском союзе идет речь? О том, выйти из которого можно, собрав простое большинство голосов на референдуме? О том, который не может проявить минимальную политическую волю, даже чтобы защитить себя?

– Это трудно сделать. Особенно, когда нам воткнули нож в спину те, кому мы доверяли.

– Доверять не нужно никому. Что же касается ЕС… он был организован как средство нейтрализации Европы. Вы доставили нам слишком много проблем в прошлом столетии, вам так не кажется, мой друг? И доставляете сейчас – уже лично вы.

– О, не надо. Меня этим уже не купить. Германский народ искупил свою вину.

– Разве?

– Да. Если вы пытаетесь играть на моем чувстве вины, не утруждайте себя. Лучше ответьте: в чем был смысл того, что вы сотворили?

– Объяснить… ну, скажем так, история зашла в некий тупик, согласны? И завели ее туда наши друзья из-за океана… мучимые самыми лучшими намерениями. Русские тоже приложили к этому руку…

– И вы нашли в атомном оружии средство выхода из тупика.