Грязная буйная штучка

— Надо же, вы уже и лодку выбрали, и сумму обсудили? — глаза Финна округляются настолько, что, кажется, я впервые вижу, какие они зеленые. — Харлоу, ты даже мои лодки ни хера не видела, как ты вообще могла всерьез это обсуждать?

Весь этот разговор напоминает удавку. Я все еще чувствую его тепло и форму у себя во рту. Мои руки дрожат, а глаза щиплет от наворачивающихся слез.

— Финн, пока это была всего лишь пара бесед. Они знают, что тебе нужно починить лодку, — его лицо краснеет, челюсть напрягается, и я спешу добавить: — Им так не терпится поработать с тобой.

— Знаешь можно дохуя всего решить во время таких маленьких бесед. И что, они уже все подсчитали, да?

Я чувствую, как мой желудок подпрыгивает.

— Мне кажется, они уже почти все решили.

Он уже готов взорваться.

— Тогда почему ты не обсудила все со мной, перед тем как предлагать эту идею Сальваторе? — спрашивает он, отворачивается и начинает вышагивать по комнате. — С чего ты решила, что это вообще хорошая идея — участвовать во всем этом? Это мой бизнес, Харлоу, это вся моя жизнь. Моя семья. Откуда тебе знать, что все сработает? Ты всего лишь раскладываешь бумажки да приносишь пончики в NBC, пока я пытаюсь спасти дело моего деда, которое он начал в 18 лет, черт возьми. На кону жизнь моего отца и братьев! Я даже толком не знаю, что ты сказала этим парням.

— Я тебе все расскажу, — я подхожу к нему и беру его за руку. — Когда я говорила у Сальваторе дома…

— Да, блять, Печенька, — перебивает он, не слушая и отворачиваясь. Он снимает бейсболку, проводит обеими руками по волосам и по лицу. — Это просто бред какой-то.

Наш разговор выбивает почву у меня из-под ног, и я пытаюсь сообразить, как же ему объяснить, что это хорошая новость.

— Этих денег хватит отремонтировать основную лодку, — напоминаю я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Ты сможешь использовать ее также, как и делал до поломки. И тебе не нужно будет участвовать в телешоу, чтобы ее сохранить. Это позволит тебе остаться на плаву, работать с братьями и вернуться…

— Ты хоть понимаешь, как наивно это звучит?

Я изумленно уставилась на него. Чувствую пульсацию на шее и как сильно колотится мое сердце.

— Знаешь, что? Почему бы нам не созвониться и не поговорить об этом позже? Когда ты перестанешь вести себя, как полный мудак.

Он ошарашенно поворачивается ко мне.

— Мудак? — закрыв глаза, он глубоко вдыхает и выдыхает, снова открыв их. — Да, будет лучше, если ты сейчас уйдешь.

* * *

Миа забирает из моих дрожащих рук уже третью кружку кофе.

— Милая, думаю в тебе уже достаточно кофеина.

Она отказалась от драгоценного времени с Анселем, чтобы встретиться со мной, когда я на нервах.

Застонав, я роняю голову на руки:

— Это я тупица? Или он тупой?

Лола откусывает свой черничный маффин.

— Думаю, оба.

— Пожалуйста, кто-нибудь, объясните, как устроен мужской мозг? Сначала он злился из-за мамы, потом я была готова подарить ему лучший на свете минет, потом хотела спасти его бизнес, после чего он берет и показывает мне свой мужской характер, — я чувствую, как возвращаются слезы. — Какого черта вообще произошло?

— Если вкратце, — начинает Лола, — то ты его потенциальному будущему партнеру во всех подробностях рассказала о его проблемах и предложила то, что, по сути, он предоставить не может.

Я издаю длинный стон:

— Боже, когда ты так говоришь, я чувствую себя идиоткой.

С выражением «что поделаешь?» на лице Лола сочувственно подмигивает.

— Утром я встречалась с Сальваторе, и все было замечательно, Лола. Конечно, это рискованно, но если бы он выключил свой режим пещерного человека и подумал. — глядя на девочек, я прошу: — И кстати. Ничего не рассказывайте Оливеру и Анселю. Финн им еще об этом не говорил.

Лола тут же кивает, но вот Миа ерзает на стуле и, наконец, говорит:

— Хорошо. Но, я надеюсь, он скоро сам им расскажет, потому что секреты между мной и Анселем до добра не доводят.

— Знаю, Сахарочек, прости, что поставила тебя в такое положение, — я тянусь через стол и накрываю ее руку своей. — Но не будем забывать, что именно твой болтливый муженек проболтался Финну про мамин рак, так что теперь вы оба мои должники.

— Не переживай, я как раз придумываю ему наказание, — шутит она.

Я смеюсь.

— Ты монстр.

— Сама подумай. Ансель на половину Адонис, а на половину щеночек. Ты серьезно думаешь, что я могу злиться на него за то, что он беспокоился о тебе, но не должен был говорить о твоей маме? — она приподнимает бровь, как бы говоря, что прекрасно знает ответ на свой вопрос.

Я снова опускаю голову на руки.

— Нет. Он у тебя просто чудо, а я сама дура, что, как обычно, полезла в чужие дела. Хотя раньше все получалось.

— А теперь объясни, что между вами происходит? — спрашивает Миа. — Мне казалось, что вы просто спите, потом перестали, а теперь ты вон в каком состоянии. Не хочу указывать на очевидное, Харлоу, но раньше ты не собирала экстренное собрание для обсуждения парня.

Лола кивает.