Грязная игра

— О том поцелуе, после которого ты сказала мне, что он ничего не значит?

Она кивает.

Я качаю головой.

— Нет, ты достаточно ясно выразилась, когда мы разговаривали в последний разговор.

— Мне жаль. Я была резкой.

Её извинение — это уже что-то, но это ничего не меняет. Оно не означает, что она чувствует что-то, чего, как она утверждает, нет. Даже после случившегося после боевой подготовки мне казалось, что мой мир перевернулся с ног на голову. Трудно поверить, что она не чувствовала того же, но мне надоело пытаться убедить ее в обратном.

— Ты точно не хочешь сесть?

Я тяжело сглатываю и сажусь рядом, хотя мне трудно находиться так близко к Адрианне после трех недель разлуки и не прикасаться к ней.

— Так что ты собираешься делать со своим отцом?

Она поджимает губы.

— Я не хочу встречаться с ним лицом к лицу. Мне страшно, что он мог узнать правду.

— Как? — спрашиваю я.

Адрианна пожимает плечами.

— Я не знаю, но ты же выяснил, так что это не может быть так уж сложно.

Я толкаю ее в плечо, пытаясь растопить лед.

— Ты хочешь сказать, что у меня нет навыков?

Похоже, она не в настроении для шуток, поскольку снова обращает внимание на текущий ручей.

— Я хочу сказать, что не хочу ехать в Мексику. Я так и заявила ему по телефону, что не могу уехать из академии раньше, а теперь он здесь. — Она качает головой. — Мой отец никогда не появлялся здесь, даже когда я только поступила, когда мне было десять.

Я сжимаю челюсть.

— И поэтому ты думаешь, что он знает?

Она кивает.

— Есть только один способ выяснить это, малышка.

Я совершенно забываю о том, что она больше не моя малышка. Когда мы вместе, это так естественно. Адрианна, кажется, ничего не замечает, слишком озабоченная приездом отца.

— Если он узнает, то убьет меня. — Она смотрит отсутствующим взглядом на текущую воду. — Семья мы или нет.

— Я в это не верю, — говорю я, понимая, что, несмотря на то, что картель Васкез — один из самых безжалостных, кровь есть кровь.

Может, Адрианна и предала их, но она сделала это потому, что ее семья не хотела уважать ее желания. Она слишком своевольна, чтобы выйти замуж за человека, который будет ею командовать. Черт, да она должна возглавить этот гребаный картель. Я никогда не встречал более сильной женщины, чем она.

— Ты не знаешь моего отца.

Я качаю головой.

— Нет, не знаю. Хотя до меня доходили слухи о нем.

— Слухи не отдают ему должного. Этот мужчина — варвар, и ты не захочешь переходить ему дорогу. — Она шаркает ногами по камню. — Только в прошлом году он убил своего кузена за то, что тот предал картель.

— У меня такое чувство, что его дочь может быть для него важнее, чем кузен.

Ее карие глаза находят мои.

— Возможно, а значит, мое предательство причинит ему еще большую боль.

Она права. Ему будет больнее, если он всё выяснит, но я не думаю, что причина приезда в этом.

С какой стати ему было проверять собственную дочь?

— Сомневаюсь, что это как-то связано с картелем Эстрада. — Я нежно провожу рукой по ее спине, замечая, как она вздрагивает от моего прикосновения. — Вероятно, у тебя паранойя.

Ее глаза сужаются.

— Я не параноик. Он ни разу не был в академии за те восемь лет, что я здесь учусь.

Если ей угрожает опасность, я встану у него на пути.

— Хочешь, я пойду с тобой? Я смогу вмешаться, если что-то пойдет не так.

Ее ноздри раздуваются.

— Нет, ты умрешь, если попытаешься встать на пути моего отца и того, чего он хочет.

Я ухмыляюсь.

— Рад, что тебе не все равно, что со мной будет.

Она качает головой.

— Мне не нужна твоя кровь на моих руках.

Это сказано отстраненно, но я не верю, что она действительно ничего не чувствует, даже если и сказала это, когда мы спорили.

— Я скучал по тебе, Адрианна. Не только по сексу.

В ее глазах вспыхивает крупица эмоций, но быстро гаснет.

— Думаю, я тоже скучала, но лишь по сексу, не более того.

Я смеюсь, ведь это уже что-то.

— Значит ли это, что ты подумаешь о том, чтобы вернуться в мою квартиру сегодня вечером?

— Меня может даже не быть здесь.

У меня такое чувство, что даже Дэмиен Васкез не может заставить Адрианну делать то, чего она не хочет, если только у него нет чего-то, чем он может шантажировать её.

— Вот как мы поступим. Если тебя заберут домой, ты не придешь ко мне домой, но если ты останешься, тогда приходи в одиннадцать часов, и мы отпразднуем это бутылкой шампанского.

Она кивает.

— Хорошо. Я не могу отказаться от шампанского. — Ее губы поджимаются. — Еда будет?

Я смеюсь.

— Конечно. Я закажу нам пиццу из ”Фрателли".

Адрианна немного приободряется.

— Жду не дождусь… До тех пор, пока я жива.

— Уверена, что не хочешь, чтобы я пошёл и встретился с ним лицом к лицу вместе с тобой?

— Мой отец убил бы тебя, как только узнал, что мы спали вместе.

Между нами повисает молчание.

— Признайся, что тебе было бы немного грустно, если бы я умер. Наверняка ты бы плакала на моих похоронах?

Она закатывает глаза.

— Не будь идиотом.

На ее губах появляется подобие улыбки, но Адрианна подавляет её. Как всегда, ее трудно расколоть.

— И как долго ты намерена здесь прятаться?

Ее губы сжимаются в прямую линию.