Грязная игра (ЛП)

— Тихонько, когда Мэб не видит, — ответила Молли. — Это вообще-то напоминает мне, как моя мама оставляла меня дома следить за всеми моими маленькими братьями и сестрами. Только с более преступными намерениями.

Я моргнул и издал короткий смешок.

— Ты улыбаешься — это хорошо. Они наступают. Я даю им пинка. Ничего личного, — продолжила она. — Потом я возвращаюсь к своей работе. Из-за которой, кстати, от меня и не было никаких вестей. Прости. Еще лет полтораста, и я стану делать её так же хорошо, как Мэйв. А у тебя какие оправдания?

— Я посылал тебе гонцов каждый день последние шесть месяцев, — ответил я.

Глаза Молли расширились, затем сузились:

— Мэб.

— Мэб.

Она издала рычащий звук:

— Я тебе была нужна?

— Позавчера. Эта штука в голове собирается убить меня в ближайшие несколько дней. Предел Демона считает, что ты можешь помочь. Очевидно, и Мэб тоже.

Голубые глаза Молли стали ледяными.

— Иначе она не перехватывала бы твоих гонцов. Сука. Если бы я знала... — она прикусила нижнюю губу. — Она поручила мне работу, которую я не могу бросить прямо сейчас.

— Раздражает, правда? — спросил я.

— Я под двумя милями льда. Целый день сюда добиралась. Вот почему я сейчас сплю. Что у тебя происходит?

Я ей рассказал.

— О, боже, Гарри! Никодимус? А Саня уже там?

— Нет, — ответил я и тут же поправился: — Пока нет.

— Рыцарь Меча будет там, — пообещала она. — Он всегда появляется. И я отправлюсь в путь...

На её лице появилась досада, и в тоже мгновение все начало мелькать. Я внезапно оказался посреди небольшого стада Голубых Жучков >, в каждом из которых сидели немного разные версии Гарри Дрездена и Молли Карпентер. Я ехал через другие «Фольксвагены» как лыжник на слаломе.

— ...как только смогу... — издалека прозвучал голос Молли. И вот я уже ехал один.

Движение становилось все плотнее и беспорядочней. А затем раздался громкий визг шин и скрежет гнущегося металла, появился яркий свет и ощущение вращения и падения в преувеличенном и грациозном темпе замедленной съемки.

Радио завопило от помех, а затем женский голос заговорил тоном комментатора новостей:

- Другие новости. Гарри Дрезден, чикагский чародей, слепо несется навстречу собственной гибели, потому что отказывается замечать простые и очевидные истины, лежащие перед ним как на ладони. Дрезден проигнорировал несколько чрезвычайно удачно посланных предостережений и, как результат, вполне возможно погибнет в ближайшие сорок восемь часов...

* * *

Я вытянул себя из сна и сел в кровати, весь дрожа и покрытый потом, мои инстинкты взвыли, предчувствуя опасность, и подсказывая мне, что я больше не один в комнате.

Мои инстинкты оказались правы ровно наполовину.

Кэррин практически бесшумно прикрыла за собой дверь и мягко подошла к кровати, освещенная тусклым светом уличных фонарей. На ней была длинная полинявшая майка чикагской полиции, а волосы она связала в простой конский хвост. Также в руке она сжимала свой любимый "Зиг" стволом вниз.

- Эй, - прошептала она, встав возле кровати. - Я услышала какой-то шум. Ты в порядке?

Я протер глаза одной рукой. Неужели Молли мне приснилась? Только лишь сон? Или это было нечто большее? Я знал, что множество безумных вещей становятся возможными во сне, и я знал, что этот казался невероятно реальным, но это не значит, что он был реален.

- Сны, - пробормотал я. - Извини, не хотел тебя будить.

- Я все равно не спала. Ты что-то бормотал и ворочался.

Я услышал, как она положила "Зиг" на прикроватный столик. Она была в каких-то полутора футах от меня, что позволило мне уловить исходящий от нее аромат. Запах чистой одежды из прачечной, дезодоранта, смутно напоминающего какой-то цветочный аромат, намек на загорелую под лучами солнца кожу, а так же еле уловимый запах средства для чистки оружия. Секунду спустя, она положила руку мне на лоб.

- У тебя температура, - отметила она. - Сны при лихорадке самые противные. Сядь прямо. - Она пошла в ванную и вышла оттуда минуту спустя с водой в пластиковом стаканчике и четырьмя таблетками. - Ибупрофен, - пояснила она. - Как твой живот?

- Отлично, - пробормотал я. - Что меня действительно беспокоит, так это порезы и синяки. - Она передала мне таблетки и воду, я закинул все в себя и поставил стаканчик на стол. -  Спасибо.

Она взяла стаканчик и повернулась, чтобы выбросить его в мусорное ведро, а свет из ванной осветил сильные и выделяющиеся мускулы ее ног. Я постарался не замечать, насколько мне понравилась данная картина.

Но Кэррин все заметила.

Она застыла в этой позе, наблюдая из-за плеча, как я наблюдаю за ней. Затем она повернулась и подошла к двери в ванную, чтобы включить свет. Это позволило лицезреть еще больший участок ее ног. Затем свет погас, и мы оба оказались в темноте. Она не двигалась.

- Твои глаза, - тихо произнесла она. - Ты смотрел на меня так лишь несколько раз. Это... возбуждает.

- Извини, - ответил я. Мой голос показался мне грубоватым.

- Не нужно, - ответила она мне. - Тихо зашуршала одежда. Я почувствовал ее вес на краю кровати. - Я... я думала о том, о чем мы говорили в прошлом году.