Грязная кровь

Наконец, я решила побеспокоить соседей и позвонила в расположенную рядом квартиру. Когда я убедила соседку, что за дверью у нее находятся не грабители и не аферисты, а всего-лишь внучка Евгении Михайловны, мне соизволили отворить. Заспанная тетка стояла на пороге, кутаясь в платок и крестя зевающий рот.

– Уехала Евгения Михайловна, – сказала она мне, с трудом подавляя зевоту. – К детям твоим отправилась, что у матушки гостят.

У меня отлегло от сердца. Я как могла ласково поблагодарила соседку и быстро сбежала по лестнице вниз. Теперь я могу быть спокойна.

Дома я не стала ложиться спать, ожидая возвращения Полины. Она направилась ко мне сразу из аэропорта и первым делом стала названивать куда-то в Подмосковье. Она долго объясняла, что ей нужен корреспондент телевидения, который остановился в таком-то номере, а если его там нет, то нужно заглянуть в соседний или спросить у Жанны. Когда, наконец, она получила к аппарату человека, с которым хотела поговорить, то сразу заявила ему:

– Это Поля! Знаешь, я уже дома и, к сожалению, твоя камера со мной. Извини, но так получилось. Что? Говоришь, ничего страшного? Ну вот и славно, я ведь по твоему голосу чувствую, что ты рад моему отъезду. Да нет, это не Оля, а Поля, у тебя склероз, что ли? А если хочешь поговорить с Олей, то вот она.

И Полина протянула мне трубку. Пока я разговаривала с отцом, несказанно удивленная такому сюрпризу, Полина курила одну сигарету за другой так, что я даже стала задыхаться от ее дыма.

– Шла бы ты на кухню, – посоветовала я ей. – Да-да, папа, мы живем неплохо…

Разговор получился какой-то скомканный. Андрей Витальевич явно чувствовал себя неловко и то и дело пытался извиняться. Я, как могла его успокоила, и, когда беседа завершилась, прошла на кухню и настоятельно потребовала от Полины, чтобы она объяснила мне, что же, наконец, происходит. Ее рассказ потряс меня до глубины души – эта кошмарная шантажистка, визит в ее логово, сработавшая сигнализация, Михаил с револьвером… Все это сразу как-то не укладывалось в сознании.

Эта ночь прошла очень беспокойно – сначала Ольга долго торчала в кухне, занавесив окно и укрепив на стену красный фонарь – печатала фотографии с видеокассеты. Потом она полночи ходила из угла в угол, ожидая звонка из Москвы от Михаила.

Но телефон зазвонил только утром и на проводе был вовсе не Михаил, а Жора Овсянников, который разыскивал свою бывшую супругу.

– Оля? – осведомился он, услышав мой голос. – А Полина, случайно не у тебя?

– Я не хочу с ним разговаривать, – зашептала мне Поля. – Скажи, что меня нет.

– Да нет, а что? Я могу ей что-то передать, если ты оставишь информацию.

– Информацию… – хохотнул Жора. – Тут ваша бабушка звонила – ее дом горит!

– Как? – в ужасе откликнулась я. – А где сама Евгения Михайловна?

– На пожарище, – сказал Овсянников. – Она сразу позвонила в милицию и пожарным, мне доложили, я сверился с фамилией звонившего – думаю, вроде ваша родственница, вот и решил известить…

– Немедленно едем туда! – схватила я Полю за руку, бросив трубку на рычаг.

По дороге к шоссе, где я ловила машину, Поля забежала в киоск и купила утреннюю столичную газету, Усевшись в машину, мы развернули газетную простыню и в колонке уголовной хроники тут же наткнулись на сообщение о перестрелке в центре Москвы – неизвестный пробрался в офис журнала «Магда» и убил несколько человек. Сам он погиб, отстреливаясь от охранников.

– Вот и все, – тяжело вздохнула Полина, – Михаила больше нет. Думаю, что Мария не ушла от его пули и он положил ее в первую очередь.

– Ты считаешь, что он сознательно шел на то, чтобы погибнуть? – спросила я.

– Не сомневаюсь в этом, – ответила Полина, закрыла глаза и откинулась на сиденье.

Особняк Знаменских сейчас представлял из себя жуткое зрелище. Второй этаж выгорел почти целиком, первый был едва тронут огнем – пожарные подоспели вовремя, оказывается, их вызвали жильцы первого этажа, когда почуяли среди ночи запах дыма.

Первым делом я отыскала в толпе Евгению Михайловну и, подбежав к ней, крепко прижала ее к груди. Слава Богу, с ней ничего не случилось.

– Бабуля, как вы здесь оказались? – спросила я, глядя в ее испачканное гарью лицо.

– Я плохо спала эту ночь, – пожаловалась Евгения Михайловна, – меня мучил тот же сон. Но на этот раз мне удалось подсмотреть, где дед с мамой прячут сокровища. Я проснулась утром совершенно другим человеком – как будто заново родилась. Сразу же поехала сюда – а здесь сама видишь что творится.

– Я только что говорила с милицией, – сказала Поля, появившись рядом с нами. – Хорошо все-таки иметь бывшего мужа в погонах.

– И что Знаменские?