Грязная любовь (СИ)

Я расстегнула куртку, но не стала её снимать. Подождала немного. Из машины никто не вышел. Пилот, второй пилот и проводница оставались в самолёте. Огляделась по сторонам. Этот аэропорт заметно больше того, из которого мы вылетели: пять взлётных полос, семь абсолютно идентичных самолёта и ни живого одного человека.

Несколько нерешительных шагов в сторону автомобиля. Обернулась назад. Может, стоит вернуться в самолёт и спросить проводницу о том, что мне делать дальше? До этого момента я как дрессированная мартышка выполняла чужие приказы, а сейчас, такое чувство, они хотят посмотреть на мои действия без чужой указки.

Попробовать сбежать? Глупо. Я не знаю, где я. Насколько хорошо охраняется территория. Возможно, она обнесена забором как Ковчег. Или того хуже — Оазис может находиться на острове. Вероятность успешного побега минимальна, а вот последствия предсказуемы. Сестра Алека жила здесь и не смогла сбежать…

Вернуться в самолёт? — хорошая идея. Они поймут, что я покорна и боюсь самостоятельно принимать решения. Но вот только не факт, что поверят мне. Вопросы в тестировании застрагивали не только интеллектуальный аспект. Ещё волевой и эмоциональный.

Значит, нужно идти к машине. Показать им, что я хочу жить на Оазисе. Единственный способ обмануть людей, которые, я уверена, прямо сейчас пристально наблюдают за мной — демонстрировать мою заинтересованность.

Десять лет я жила нелюбимым ребёнком в четырёх стенах, света белого не видела. После смерти родителей недоедала, чуть не стала жертвой изнасилования и была спасена военными. Логично в таком случае проявить благодарность. Меня обогрели, накормили, в субтропический рай привезли. Естественно, я счастлива и очень хочу остаться.

Дверь автомобиля поднялась, как только я подошла достаточно близко. За рулём всего один человек. Я села на заднее сидение и машина тут же тронулась. Мужчина сосредоточенно смотрел на дорогу, не обращая на меня никакого внимания. Я тоже не стала его отвлекать лишними разговорами. Он ничего мне не скажет.

Почему-то в моём воображении Оазис представлял собой компактный зелёный островок, тесно застроенный малоэтажными домами. Некое подобие тюрьмы повышенной комфортности. Но я ошибалась — мы едем уже около получаса и за всё это время я не видела ни одного строения. Дорога почти пустая, всего два автомобиля проехали мимо нас. Людей тоже почти не видно — только охранники при выезде с аэропорта. И никаких заборов! Оазис выглядел необитаемым тропическим островом, в центре которого зачем-то проложили взлётные полосы.

Хотя… С чего я решила, что меня привезли на Оазис? Со слов доктора? Он мог наврать или просто не знать правды.

— Нам долго ещё ехать? — решилась нарушить молчание.

— Почти приехали, — на удивление водитель сразу ответил на мой вопрос.

Ещё пара километров и дорога закончилась чугунным ограждением, украшенным витиеватыми узорами. Водитель остановился. Ворота начали открываться…

ГЛАВА 29

И это хвалёный Оазис? Живая изгородь скрывала от посторонних взглядов безжизненную пустыню, простирающуюся на несколько километров. Ни одного дерева, ни единого цветочка, даже жухлой травинки не пробилось сквозь тонны песка. Как так? Вокруг буйство зелёных красок, а здесь ничего… Только крошечный одноэтажный домик с крышей, покрытой серой черепицей. У входа в этот дом меня уже ждали два солидных мужчины в строгих чёрных костюмах.

Один из них галантно протянул мне руку и помог покинуть автомобиль.

— Добро пожаловать на Оазис. Это твой дом на ближайшие три месяца, — распахнул передо мной входную дверь и жестами предложил пройти вперёд.

Домик состоял из одной единственной комнаты со скудным интерьером — голые стены, на окнах нет занавесок, из мебели только узкая кровать, шкаф и стол со стулом. Ни техники, ни посуды. Даже удобств нет.

— Летний душ и туалет на улице сразу за домом, — мужчина заметил моё недоумение. — Коробка с едой будет ждать тебя у ворот каждое утро.

— Но скоро зима… — не смогла сдержать эмоций.

Неприкасаемая. Ценность. Исчезающий экземпляр. Что я там ещё для власть имущих? Надежда человечества? Любят они редкие кадры! Я вспомнила бункер доктора. Он говорил, что много значит для властей, а жил хуже бомжа подзаборного и питался консервами. Нет. Бездомным лучше. Они хотя бы могут дышать свежим воздухом и видеть солнечный свет.

— Присядь, — я села на единственный стул, мужчины продолжили стоять. — Ты, должно быть, устала, но я должен задать тебе несколько вопросов. Где вы с сестрой прятались всё это время?

— Вы правы. Я очень устала — не спала всю ночь, — у меня не было ответа на его вопрос, подставлять Алека нельзя. — И не понимаю, как мне себя вести и что делать. Зимой в этом доме жить невозможно.

— Не волнуйся. За твоим благополучием наблюдают, и если ты заболеешь, тебе пришлют врача. Делать тебе ничего не нужно. Живи, гуляй, отдыхай. Единственное ограничение — комендантский час с девяти вечера до девяти утра.