Грязная работа

Вылезая из постели, он улыбался — и спрашивал себя, не в последний ли раз способен это делать. Улыбаться.

Чарли принял душ, съел бутерброд с арахисовым маслом и желе и надел тысячедолларовый костюм, за который заплатил сорок баксов. Несколько минут похромал по спальне, решил, что нога себя чувствует вполне прилично и без пеногипсового каблука можно обойтись, поэтому оставил его у кровати. Включил кофеварку и позвонил инспектору Ривере.

— Трехнутый был денек, — сказал Ривера. — Чарли, вам надо забирать дочь и уезжать из города.

— Я не могу. Это касается меня. Держите меня в курсе, хорошо?

— Дайте слово, что не станете делать глупостей и совершать подвиги.

— Такого не заложено в мою ДНК, инспектор. Если что увижу — позвоню.

Чарли отсоединился, не имея ни малейшего понятия, что ему делать. Однако что-то делать он должен. Позвонил Джейн пожелать Софи спокойной ночи.

— Я просто хотел тебе сказать, что я тебя очень люблю, солнышко.

— Я тебя тоже, папуля. А чего ты звонишь?

— У тебя встреча или что?

— У меня мороженое.

— Это мило. Послушай, Софи, папе надо кое-что сделать, поэтому я хочу, чтобы ты несколько дней пожила у тети Джейн, ладно?

— Ладно. Тебе помочь? Я свободна.

— Нет, солнышко, но спасибо.

— Ладно, папуля. Элвин смотрит на мое мороженое. Он, по-моему, голодный, как медведь. Я пошла.

— Я тебя люблю, солнышко.

— И я тебя, папуля.

— Извинись перед тетей Кэсси за то, что назвала ее антисемитом.

— Ладно. — Щелк.

Она первой повесила трубку. Зеница ока его, свет его жизни, гордость его и радость — первой повесила трубку. Чарли вздохнул, но ему получшело. Боль сердечная — естественная среда обитания бета-самцов.

Несколько минут Чарли на кухне точил лезвие шпаги о корпус электрического консервного ножа, который им с Рэчел подарили на свадьбу, а потом спустился проверить лавку.

Только открыв дверь на заднюю лестницу. Чарли услышал из лавки странные животные звуки. Вроде бы со склада, но свет там не горел, хотя в двери его падало достаточно. Началось? Тогда понятно, что делать дальше.

Чарли извлек шпагу из трости и, пригнувшись, сполз по лестнице, ступая на края ступенек, чтобы минимизировать скрипучесть. На полпути он увидел источник животных звуков и отпрянул, перепрыгнув чуть ли не пол-лестницы наверх.

— Растуды твою налево!

— Это нужно было сделать, — сказала Лили.

Она сидела верхом на Рэе Мэйси, ее плиссированная юбка в клеточку покрывала (милосердно) коллегу, в особенности — те детали его анатомии, кои могли подвигнуть Чарли на ослепление себе глаз,[62] что он и без того намеревался сделать.

— Нужно, — отдуваясь, подтвердил Рэй.

Чарли снова заглянул на склад — парочка по-прежнему занималась тем, чем занималась: Лили скакала на Рэе, будто на механическом быке, и одна голая грудь ее подпрыгивала, вывалившись из разреза поварской куртки.

— Он был подавлен, — сообщила она. — Я видела как он нашим пылесосом ставит себе засосы. Это ради вящего блага, Ашер.

— Так прекратите же, — сказал Чарли.

— Нет, нет, нет, нет, нет, — изрек Рэй.

— Это благотворительность, — сказала Лили.

— Знаешь, Лили, — заговорил Чарли, стараясь не смотреть на парочку, — свои позывы к благотворительности ты могла бы удовлетворять иными способами. Например, Санта в Армии спасения, что ли.

— С этими ебаться неохота. Они почти все конченые алкаши и воняют. Рэй, по крайней мере, чистенький.

— Я не имел в виду чикать Санту, я имел в виду — быть им. Звонить в колокольчик, ходить с красным котелком. Господи.

— Я чистенький, — изрек Рэй.

— А ты заткнись, — сказал Чарли. — Она тебе в дочери годится.

— Он был на грани самоубийства, — сказала Лили. — Я, может, ему жизнь спасаю.

— Спасает, — подтвердил Рэй.

— Рэй, заткнись, — рявкнул Чарли. — Это презренный секс из жалости, от крайнего отчаяния, вот и все.

— Это он знает, — сообщила Лили.

— Я не против, — подтвердил Рэй.

— Кроме того, я стараюсь ради великой цели, — продолжала Лили. — Рэй от тебя жмется.

— Куда? — спросил Рэй.

— Как? — спросил Чарли.

— Он нашел женщину, которая скупала все сосуды. Она была с теми клиентами, которых ты пропустил. Где-то в Миссии. Он не собирался тебе рассказывать.

— Я не понимаю, о чем ты, — сказал Рэй. — Быстрее, пожалуйста.

— Скажи ему адрес, — сказала Лили.

— Лили, — произнес Чарли. — Это вовсе не обязательно.

— Да, — подтвердил Рэй.

Раздался громкий шлепок. Чарли открыл глаза. Парочка по-прежнему была перед ним — делала то, что делала, — но правая щека Рэя ярко горела, а Лили замахивалась, чтобы влепить ему еще раз.

— Говори!

— На Герреро-стрит, между 18-й и 19-й, номера не знаю, но это большой зеленый особняк, не проглядишь. Буддистский центр «Три драгоценности».

ШМЯК!

— Ай, я же ему сказал, — взвыл Рэй.

— Это за то, что адрес не выяснил, СУКА! — сказала Лили.

Затем повернулась к Чарли.

— Готово, Ашер. Я хочу высокую должность, когда ты покоришь Преисподнюю.

Чарли подумал, что первым делом после покорения Преисподней отредактирует «Великую большую книгу Смерти», чтобы в ней объяснялось, как разбираться с такими вот ситуациями.

Но вслух он сказал: