Грязная война

Франклин дал свое заключение непосредственно во время вскрытия. Он подтвердил выводы Дюгена. Оба убийства различались по степени жестокости. Киджо изощренно истязали. Видаля физически не калечили, и пытка была больше психологическая. Важная деталь: связанные руки. Адвоката связали вдвое крепче.

На обугленной шее Видаля обнаружен след от укола: возможно, его усыпили, прежде чем выкрасть. Потом судмедэксперт достал протокол вскрытия Киджо. На его шее был замечен такой же след. Лабораторный анализ показал наличие в крови лейтенанта бензодиазепина, психотропного вещества, которое применяют при лечении повышенной тревожности и бессонницы.

Карль заказала эспрессо-лунго, Саша крепкий черный, а Менар, верный своему имиджу оригинала, томатный сок. Своей бледной кожей, алыми губами, темными кругами у глаз, черным костюмом служащего похоронного бюро и мятой белой рубашкой он напоминал майору вампира.

Саша подробно рассказал о своей встрече с судьей. По его мнению, тот просто спит и видит, как бы завладеть записными книжками Грасьена, путеводной нитью к вожделенной цели – Луи Кандишару.

– Когда я учился в Политшколе, – сказал Менар, – Сертис однажды читал у нас лекцию. Самомнения у него выше крыши. Одного этого достаточно, чтобы не плясать под его дудку.

Дюгену импонировала некоторая агрессивность Менара. Если направить ее в нужное русло, она может принести пользу.

– Думаю, за эти книжки куча народу не пожалели бы мать и отца.

– Ага, и Сертис первый, – продолжал ерничать Менар.

– Не вижу причины сжигать из-за этого адвоката. В политических дрязгах осторожность прежде всего.

Он посмотрел на Карль. Та подняла голову, явно заинтересованная его словами. Однако свои выводы она оставила при себе, спрятав их в тепле под плащом.

– Как у тебя дела со свидетелями в Коломбе?

– А никак. Никому не придет в голову гулять ночью в парке под проливным дождем где-то в пригороде, шеф. Жандармы продолжают опрашивать персонал и посетителей бассейна, но результатов никаких, – ответил Менар.

– А камеры наблюдения?

– Никаких подозрительных машин не замечено.

– Хорошо, этим пусть занимаются жандармы, а ты сосредоточься на Африке. Даже если убийца мог действовать из личных побуждений, не следует забывать про связь с политикой. Возможно, это объединяет Киджо с адвокатом.

У Карль зазвонил мобильный, и она ответила на звонок.

– Шеф, на бульваре Нея только что обнаружили “порше” Видаля.

– В каком виде?

– В нетронутом.

– Свидетели есть?

– Пока нет. Бульвары Маршалов по ночам пустынны. Если не считать проституток и их клиентов.

– Эти редко идут на контакт… И все-таки поручи это кому-нибудь из инспекторов.

– Хорошо.

– Видаль уезжает из дому на личной машине. У него тайная встреча с будущим убийцей на бульваре Нея. Он садится в его машину. Тот накачивает его наркотиком и увозит в Коломб. Все шито-крыто, – сказал Менар.

– Не всегда все остается незамеченным. Мы справимся с этим, ребята.

В ответ – скептическая мина монаха дзен. И изумленный взгляд вампира. Сколько еще тонн масла придется вылить, чтобы эта жуткая парочка притерлась друг к другу! Но Саша не отчаивался. В окна кафе снова барабанил дождь. Дюген оплатил счет.

Карль ждала, стоя под клетчатым зонтиком, спина прямая, воротник поднят, улыбка отложена до лучших времен. Менар побежал к машине, припаркованной на стоянке Института судебной медицины.

– Вы едете к Грасьену, патрон?

– Да, и ты едешь со мной. Чтобы затравить дичь, второй охотник лишним не будет.

Саша не ждал никакого ответа. А потому не был разочарован. Все же Карль пригласила его разделить с ней зонтик. Свой он всегда нарочно забывал, считая, что это должно помочь наладить общение. Карль не хватало приветливости, но она была хорошо воспитана.

Дом соответствовал репутации своего хозяина: особняк с элегантным фасадом из светлого камня в двух шагах от музея Орсе. Даже на Карль это произвело впечатление. За ярко-синей дверью ворот благоухал густой английский сад. Огромный негр с бесстрастным, покрытым шрамами лицом пригласил их в вымощенный мраморной плиткой холл и удалился. Атмосфера XVII века контрастировала с футуристической мебелью. Вскоре перед ними возникла женщина лет тридцати. Слово “возникла” для нее не было преувеличением, ибо незнакомка отличалась редкостной красотой. Кожа цвета кофе с молоком, зеленые глаза, густые, отливающие медью волосы, вкрадчивый взгляд, великолепная фигура и ленивая неторопливость движений, показавшаяся Дюгену очень успокаивающей.

– Я Антония Грасьен. Спасибо, что нашли время заехать. Мой муж вас примет.

Ее голос оказался более низким, чем можно было ожидать. Дорогая одежда под стать духам: в свободных брюках и джемпере гармонично сочетались белый и серый цвет. Гости последовали за хозяйкой через роскошные комнаты с картинами современных художников. Последний коридор – и путешествие завершилось возле картины с изображением Папы, то ли обезображенного, то ли под действием амфетамина. Бэкон. Самый настоящий.