Грязная Земля (СИ)

— Не отдавай! — крикнул Петя. — Это наша защита!

Пахан замахнулся ногой, и Петя резко отвернул голову, закрываясь руками. И вскрикнул от боли от резкого движения. Пахан заржал и опустил ногу. Телефон остался в руке внизу.

— Рафик, что мне делать? — несчастным голосом спросила Алиса. — Я не знаю. Он же Петю пытать будет!

— Рафик вздохнул. Похоже, время скрытных ударов прошло. Теперь он должен был вступить в борьбу с силой, превосходящей его силу. И его единственным аргументом был…

— Яд, — громко сказал Рафик. — На стреле яд. Я выстрелю — ты умрёшь. Подберу вторую стрелу — вы умрёте оба. Потом я вложу лук в руки Вадику и мы уйдём безнаказанно. А вы сдохнете в мучениях.

Пахан в недоумении поглядел на него, потом на Вадика. Сын мэра неуверенно опустил руки. Он сделал шаг к Рафику, складывая руки на груди в просящем жесте:

— Нет… Пожалуйста, не надо! Пожалуйста! — в его голосе появились слёзные интонации.

Все слегка офигели… А Пахан громко заржал:

— Ой, ну ты ваще, мля! Ты меня за тупого держишь совсем? Яд, да? Типа ты вчера был лошок для битья, а сегодня вдруг стал грозный отравитель, да?

— Рафик опустил голову. Блеф не прошёл. Или?…

— У меня к стреле примотан ржавый гвоздь, — сделал Рафик вторую попытку. — Оцарапает тебя — будет столбняк. Сорок уколов в задницу для лечения. Причём даже неважно, подхватил ты его или нет. Сорок уколов всё равно придётся делать, просто на всякий случай.

Глаза Пахана сузились. Его взгляд был прикован к стреле. На этом расстоянии было не видно, что там на острие. Но оно серебристо отблёскивало в лучах дневного солнца, и эта искорка заставляла напрягаться:

— Ты гонишь, — хрипло сказал Пахан.

— Одна царапина — и сорок мучительных уколов в жопу, — повторил Рафик. — Ну или одна мучительная смерть.

Пахан молча смотрел на него. А потом чертыхнулся и поднял телефон, снова начав снимать Рафика. Он сообразил, что все угрозы прошли мимо камеры и нужно переснять:

— Бросай лук, или вашему другу кранты! Бобик, прикрой меня от него!

— Столбняк плохо, — прогудел Бобик, остановившись.

— Да ну ты задолбал, дубина бесполезная, — разозлился Пахан. — Зассал?

— Я не бессмертный, — пояснил Бобик.

Пахан сплюнул. Время до приезда скорой уходило сквозь пальцы. А оставить компромат в руках недругов, даже таких лошковатых — он не мог себе позволить.

И эти лохи смеют угрожать ему! Ему, сыну мэра, который столько лет был грозой своей школы! Пахан начал злиться. Он не собирался терпеть подобное оскорбление.

Пришло время показать грязному черномазому его место.

Пахан молча схватил с земли второй изолоновый куб, выставил его перед собой — и с криком побежал навстречу Рафику, набирая скорость с каждым шагом. Тот стоял на вершине холма, но склон был коротким и времени на раздумья особо не было.

Несколько секунд — и станет ясно, блефует Рафик или нет.

Рафик сделал шаг назад, ещё один. Его нога подвернулась на песке. Он потерял равновесие, и его руки дёрнулись.

Стрела сорвалась с лука и понеслась в лицо Пахану.

А потом пришел…

Сиреневая стрела сорвалась с лука и понеслась в лицо Пахану.

На лице Рафика начал проявляться мимолётный испуг.

На лице Лёшика уже был полный ужас — ещё с момента, когда Пахан побежал на Рафика. Лёшик знал, чем рискованны подобные игры. Его рука с луком была протянута вперёд, словно он пытался предотвратить страшное.

На лице Алисы было желание поставить бегущему Пахану подножку — но она опоздала.

На лице Бобика играл свет солнца и тени сосновых иголок. Бобик чуть прикрыл глаза.

На лице Пети была боль. Он дёрнулся, когда Пахан рванулся мимо него.

На лице Вадика было страдание и умиротворение.

На лице Светки было красивое отвращение. Её изящная поза не изменилась за последние несколько минут. Она начала похрапывать. Похоже, алкоголь и обморок нашли друг друга.

На лице Пахана был пьяная злобная удаль и слабая искра осознания, что что-то не то.

Красно-жёлтый росчерк ударил навстречу сиреневой стреле, останавливая ту, закручивая в воздухе, превращаясь в деревянную стрелу.

Одновременно раздался звук огнестрельного выстрела.

Одновременно невидимый молоточек ударил в сиреневую стрелу, выбивая искры, разламывая её пополам, отбрасывая обломки в сторону.

Всё это произошло почти перед самым лицом Пахана. Он машинально зажмурил глаза, запнулся и с куском изолона грохнулся на песок перед собой.

Рафик тоже запнулся и с луком в руках упал назад.

Лёшик с раскрытым ртом и луком в руках шагнул вперёд.

— Хороший выстрел, — сказал угрюмый мужской голос.

Лёшик повернулся и увидел, как из кустов вышел высокий худощавый мужчина в потёртой форменной одежде цвета зелёного хаки. Его лицо было загорелым и бородатым. Глаза были жёсткими и угрюмыми. В руках у него была винтовка. Или ружье. Фиг знает, Лёшик в огнестрелах не разбирался. Но самое интересное — Лёшик успел уловить, что своей стрелой он успел попасть в стрелу Рафика, а потом их снесло в сторону выстрелом из огнестрела, как раз со стороны этого мужчины с ружьем. А значит, стрелок это очень крутой! Судя по форме — лесник, наверное.