Грязная жизнь

— Это лучшее, что я могу предложить сделать без наручников.

— Я не убегу, мужик, — тихо произношу я. — Не смей трогать меня, бл*дь.

Куэйд кивает, понимая.

— Знаю, ты не убежишь, Твитч, но мне нужно вернуть работу. — Он коротко вздыхает. — Помоги мне.

У меня мурашки по коже.

— Я тебя совсем не знаю. — Я напрягаюсь. — Ничего тебе не должен.

— Нет, не должен, — признается он. — Но если это сработает… — Он делает паузу, прежде чем спокойно добавить: — я буду тебе обязан.

Это привлекает мое внимание.

Коп, который должен преступнику, на дороге не валяется. Конечно, я стремлюсь уйти из подобной жизни, но у меня все еще есть вещи, о которых нужно позаботиться.

Я позволяю ему томиться с минутку, а затем совершенно спокойно бормочу:

— Я готов.

Мои глаза непроизвольно закрываются, когда Куэйд выходит из автомобиля и движется к пассажирской стороне. Он открывает дверь, и я, не колеблясь, поправляю капюшон, закрывающий голову, и выхожу. Ощущение, как его рука сжимает мое предплечье, вызывает у меня непроизвольную реакцию.

Как бешеная собака, я рычу.

Его хватка слегка ослабевает, но мне все равно это не нравится. Я хочу бросить его на землю и выбить дерьмо из детектива Куэйда прямо перед его боссом. И смеяться.

Тот факт, что я не делаю этого, напоминает мне, что это всё пустые мысли в длинной цепи грядущих событий, и что я изменился, больше не эгоистичен, не думаю только о себе.

Когда мы поднимаемся на несколько ступенек, чтобы встать перед начальником полиции, старик смотрит на меня и смеется.

Мои кулаки крепко сжимаются от этого насмешливого смеха.

Шеф протягивает руку и откидывает мой черный капюшон, щурясь, всматриваясь в мой внешний вид, и, прежде чем повернуться к Куэйду, холодно произносит:

— Это какая-то шутка?

Куэйд выпрямляется, но старается высказать все уважение, которое может показать белый парень.

— Нет, сэр.

Шеф смотрит мне в глаза, но говорит с Куэйдом:

— Я знаю Антонио Фалько. — Он делает паузу и сверлит меня своим взглядом. — Я хорошо знаком с Тони Фалько, играл с ним в картишки, был у него дома и даже выпивал виски сорокалетней выдержки. — Он встречается взглядом с Куэйдом. — И это не он.

Рука Куэйда сжимает меня так, что я понимаю, он в бешенстве.

— Сэр, я..

Я больше не могу с этим справляться. Я выхватываю руку из хватки Куэйда, приложив усилия, и говорю прямо с шефом.

— Итак, вы знаете парня по имени Фалько. Уверен, нас таких несколько. Особенно в Нью-Джерси.

Тишина.

Он прав. И знает это. И я знаю. Да и все мы знаем.

Начальник тупо моргает, потом спрашивает:

— Где ты родился, сынок?

— В госпитале Нью-Йорка, в апреле семьдесят пятого.

Он всасывает со свистом сквозь зубы воздух, отступает и пялится на меня, моргая.

Облизывая губы, он не торопится говорить то, что планирует.

— Детектив Куэйд, вы привели мне не Антонио Фалько.

Я чувствую, как Куэйд паникует и начинает говорить:

— Сэр, я не зн…

Но его перебивает шеф, добавляя спокойно:

— Ты доставил мне его сына.

Что он сейчас сказал?

Шеф полиции делает шаг навстречу, не моргая, и говорит слова, о которых я уже догадываюсь, но не хочу слышать:

— Антонио Фалько. Младший.

Дерьмово.

Придурок знает моего папашу.

Глава 14

АЛЕХАНДРА

Забавно, как некоторые моменты могут изменить вашу жизнь, придать ей форму, превратить ее в нечто незнакомое, увести в чужое место, и всё, что вы можете сделать, это принять факт или проиграть бой.

Что ж, я не принимаю этот факт. Я также не ожидаю проиграть бой.

О чем я думаю прямо сейчас?

О том, чтобы, мать вашу, рискнуть.

Я устала быть слабой, слушать, куда идти, что делать, как одеваться. На этот раз я беру контроль над своей жизнью, и если это означает, что мне нужно с улыбкой покончить с собой, пусть будет так.

Юлий ошибается.

Я никогда не вернусь домой. Точно не по своей воле.

Если он искренне верит, что сможет отвезти меня туда, то единственный способ, которым я позволю ему, — сопроводить мое холодное, безжизненное тело к порогу дома моего отца.

Я наполовину лежу на кожаном шоколадно-коричневом диване, пока Юлий сидит рядом на кофейном столике, лицом ко мне, наблюдая за мной этими холодными, голубыми глазами, его локти лежат на коленях, прикрывая рот кончиком пальца, я напоминаю себе, что этот человек гораздо опаснее, чем выглядит.

Его спокойное поведение заставляет мой разум работать с удвоенной скоростью, а тревога заставляет меня шептать дрожащее:

— Кто ты, черт возьми, Юлий Картер?

Голубые глаза щурятся на меня, но я не получаю ответа.

Из открытого дверного проема уверенный голос мурлычет:

— Он тот, кого стоит вызвать, когда самым лучшим удается облажаться.

Линг шагает вперед, широко улыбаясь, и на мгновение меня удивляет, как женщина с набитыми в нос салфетками, еще может выглядеть красиво. Она садится на такой же диван напротив моего, немного левее, чтобы запугать меня своим злобным, жестоким взглядом. Скрестив изящные ноги, она разглаживает свое черное платье утонченными пальцами.