Грязное золото

Ночь прошла без происшествий. Мы рано вышли в путь, Три Бизона и я двигались впереди, потому что нам предстояло обеспечить наш отряд мясом. Стада бизонов, большие и маленькие, постоянно были у нас на виду, они сразу разбегались, завидя нас, и так продолжалось до Волчьего ручья, где мы увидели возможность спуститься в один из его оврагов и добыть нужную дичь прямо на тропе. Три Бизона захотел сразу спуститься в овраг и добыть кого-нибудь с помощью моего многозарядного ружья, которое я позволил ему взять; он пошел впереди, спустился в овраг, оказавшись прямо среди большого стада, погнался за убегающими животными и тремя выстрелами с такого расстояния, что вспышки выстрелов опаляли шерсть, уложил трех жирных коров.

– Мое ружье ничто по сравнению с твоим, которое так быстро, одним движением, меняет стреляный патрон на новый. Я куплю себе такое, когда в следующий раз мы придем в Большой Дом, – сказал он, присоединившись ко мне.

Мы уже освежевали и разделали одну из туш, когда подошли остальные. Они занялись оставшимися двумя тушами, и через полчаса мы продолжили путь, имея запас мяса на несколько дней.

В четыре часа мы остановились на опушке леса у слияния Отокуй Тактай (Желтой реки, или реки Джудит) и ручья Теплый Родник, и скоро уже был готов корраль и стояли вигвамы. Потом мы с Картером, невзирая на настойчивые возражения Пайотаки и ее соплеменниц, поймали на ужин несколько хороших форелей, которых нам пришлось готовить самим, поскольку она отказывалась даже прикасаться к запретной пище, которая принадлежит исключительно ужасным Подводным Людям. Специально, чтобы подразнить ее, мы ели не спеша, громко причмокивая, облизывали губы и вообще всячески выражали, какое удовольствие мы получаем от этой еды.

Наконец она сказала:

– Вам недостаточно того, что вы взяли себе эти несчастливые желтые камни. Вы еще поймали и съели эту запретную пищу…

С этими словами он заплакала, встала и вышла наружу. Почему-то последняя порция форели не показалась мне такой же вкусной.

– Почему-то мне хочется, чтобы мы никогда не видели этого золотого песка, – сказал я.

– Форель больше не будешь? Ладно, я хотел бы, чтобы у моей женщины было побольше здравого смысла. Ты все веришь в эти индейские предрассудки – ответил Картер.

Той ночью Три Бизона, Беллари и я стояли первую вахту, и мы сидели на полпути между корралем и рядом вигвамов. Дул теплый южный ветерок. Небо было ясное, луна полная, что позволяло ясно видеть долину к северу от реки. Вблизи и вдали выли волки, визжали койоты, лаяли лисы и протяжно ухали совы. Иногда над нашими головами пролетали утки, а с высоты доносился протяжный крик гусей, печальный стон журавлей и похожие на звук флейты крики лебедей. Ах! Творец Холода движется на юг, водоплавающие птицы улетают при его приближении, и скоро он раскинет над нами свои крылья, засыплет снегом, напустит холодный ветер, заметил Три Бизона.

– Да, но как тепло и удобно будет в наших вигвамах, как много будет у нас жирного мяса! – ответил я.

Наши часы – Семеро (созвездие Большой Медведицы) – показали, что наша вахта заканчивается, что треть ночи позади, когда мы услышали звук далекого грома выше по долине ручья Теплый Родник. Но это не был гром – он становился в се громче и громче.

Три Бизона повернулся в ту сторону, тщательно прислушался и сказал:

– Бизоны. Их много. Они напуганы, бегут быстро; это очень опасно. Вы двое поторопитесь в корраль, и, если сможете, стреляйте, чтобы они свернули в сторону.

С этими словами он побежал к вигвамам, чтобы разбудить спящих, а мы с Беллари поторопились к задней стене корраля, которая представляла, как обычно, простую конструкцию – три или четыре ремня из сыромятной кожи, натянутых между деревьями, к которым были привязаны несколько срубленных ивовых палок.

Пока мы там стояли, Беллари сказал мне:

– Мы их не развернем. Они растопчут нас.