Грязнокровка (СИ)

— Куда? — рявкнули в унисон два Архангела, которые своим видом напоминали скорее шкафы, нежели высших существ.

— Я… э-э…

— О! Сэми! — старческий голос прозвучал из глубины помещения, парень не мог понять откуда именно. — Мальчик мой! Я так рад тебя видеть!

К Архангелам подошёл низкорослый дедок в балахоне с тростью в левой, а факелом в правой руке. Мягкий свет огня осветил старческое и морщинистое лицо мужчины. Белые крылья были ободранными настолько, что взлететь дед вряд ли бы смог. Он одарил амбалов недовольным взглядом и, кряхтя, ударил тростью по руке сначала одного, а затем другого. Те зашипели, но покорились смотрителю и спрятали оружие.

— Привет, Лука, — голос парня немного сел от испуга.

— Чего ты стоишь? Как не родной, ей Шепфа! — старик активно засеменил слабыми, дрожащими от усталости ножками в сторону своего кабинета. — Этих псов позорных не бойся, их чокнутая блондинка из Цитадели притащила. При мне тебе нечего бояться, — хриплый старческий смех отбился от стен эхом.

Они вошли в небольшую каморку без окон, но с двумя настенными факелами, которые еле-еле справлялись со своей задачей. Это тёмное и влажное место смотритель бережно называл кабинетом — у него даже есть стол, скамейка и кожаное кресло! Туда он и усадил свою дряблую задницу, вставляя факел в специальную металлическую подставку.

— Ты это, прости за этих…

— Ничего, я почти не испугался, — усмехнулся брюнет. Испугался, ещё как! — Как у тебя дела, старик?

— Ой, — махнув рукой, старый Ангел скривился, — эта долбанутая Уокер в могилу меня свести хочет! Со своими тупыми правилами прибавила деду роботы…

— Много нарушают? — Сэми уселся на почти что прогнившую деревянную лавочку, мысленно молясь, чтобы та выдержала вес его тела.

— Скоро мест в темнице не останется, — Лука покачал головой. — Плюс жалко мне их, особенно, — он усмехнулся с выражением лица, мол «никогда бы не подумал, что так скажу», — Сатанинского сынка. За что его на неделю сюда запихнули, никак не пойму, — тяжело вздохнув, продолжил:

— Плохо ему — целую неделю ничего не ест, бедный мальчик. Гложет его что-то — когда не зайду, сидит и в одну точку залипает. Раньше даже не говорил, а сегодня попросил книгу принести. Должен заметить, что у сатанёныша хороший вкус.

— Кстати, я именно поэтому сюда и пришел, — седая поредевшая бровь поползла вверх, а морщинистые губы искривились в усмешке. — Можешь меня провести к нему на пару минут? Пожалуйста!

— Неужто с Демонами якшаешься?

— Лука, это вопрос жизни и смерти…

— Нет, — Сэми пождал губы в ответ на отказ мужчины.

— Почему?

— Потому что, — старик сложил руки на груди, а его лицо не выражало ни одной эмоции.

— Обосновано однако, — пробубнил Сэми себе под нос. Поняв, что другого выхода уж точно нет он продолжил:

— Ладно, моей подруге, возможно, грозит нечто ужасное, — Сэми смотрел Ангелу прямо в глаза. — Люцифер может знать что-то важное, что может помочь нам с друзьями понять, в чём дело.

— Конкретнее.

— Мы думаем, что на нашу подругу кто-то воздействует сильной магией.

— Шепфа-батюшка! Ты понимаешь чем это для неё может закончиться в том случае, если это так? — старик пытался унять дрожь в руках и сохранить серьезность в голосе. — Плохи дела, Ангелочек мой, — грустно покачал головой дед. — Зачем ты вообще влез в это?

— Лука, будь твой друг в беде, ты бы его бросил? — брюнет с надеждой взглянул в выцветшие старческие радужки мужчины. Те на долю секунды потеплели.

— Об этом никто не должен знать, — голос прозвучал грубовато, но Сэми всё равно ему улыбнулся, прошептав слова благодарности. — Только слушай — если ваши опасения верны, то плохи дела у девки. Если что, приводи — я помогу…

***

Люцифер молча сидел в темноте, буравя стену перед собой уставшим взглядом. Его факел потух несколько часов назад. Спины мужчина давно уже не чувствовал — та онемела ещё пять дней назад. У ног Демона лежала «Божественная Комедия», которую он так и не тронул — если ещё утром у него было крохотное желание почитать, то сейчас он терялся в пучине воспоминаний. Он пытался понять что и где пошло не так. Не могла же Уокер просто притворяться! Он много думал, анализировал каждую её фразу, но единственное что он понял — всё полетело в тартарары слишком резко, слишком неожиданно, слишком неправдоподобно…

А ещё он ужасно ненавидел себя, поглубже укутываясь в выданный Лукой плед. Он чувствовал себя идиотом из-за своей импульсивности. Если бы Люцифер вместо Ада пошел к себе в комнату — он точно смог бы что-то придумать, но пока единственное, что ему осталось — мучиться. Мучиться и надеяться, что этот Дино больше ничего не вытворит и не обидит его Вики. От одной мысли, что она сейчас где-то с ним, просто выворачивало наизнанку. Он боялся, злился, и самозабвенно винил себя в собственной же беспомощности. Не мне ли вам говорить, что первое и третье вовсе не были ему свойственными. Одно радовало — завтра его должны отпустить.