Грязные деньги

Когда в октябре 1973 года в адвокатской конторе Ли Чагры узнали, что Марти Хоултин и другие члены банды "Авиация Коламбуса" схвачены агентами из федерального Управления по борьбе с наркотиками и его местного отделения, Ли сказал младшему брату Джо: "Не верю, черт возьми!" При этом Ли испытывал некое двойственное чувство: с одной стороны, он понимал, что рано или поздно это должно было случиться, а с другой — никак не мог взять в толк, как же все это произошло. Никто в этом районе страны не занимался контрабандой дольше, чем Марти. Во время второй мировой войны он был пилотом бомбардировщика на Алеутских островах, а позже летал на самолетах компании "Стандард ойл" на Аляске. Начиная с 1960-х годов он доставлял в Мексику самолетом такие грузы, как джинсы, телевизоры и какао "Нестле", а обратно привозил ртуть и серебро. Иногда грузополучателем был государственный департамент США. Какое-то время Марти доставлял чартерными рейсами любителей "клубнички" из Лас-Вегаса в дома терпимости и ночные клубы Масатлана. Но потом кто-то предложил две "косых" за перевозку партии марихуаны на обратном пути в Соединенные Штаты, и Марти "перешел в новую веру". За все это время он попался лишь однажды лет десять назад в Калифорнии. Но это был мелкий проступок, за который он получил три месяца условно. Марти говорил, что ему 42 года, но никто этому не верил. Казалось, он прилетел с иной планеты с другим летоисчислением. Стройный, как эльф, с пышной копной жестких как щетка волос (это из-за них его прозвали Паломино) и белым, развевающимся на ветру шарфом на шее, Марти волею судеб оказался в небольшом селении Коламбус (штат Нью-Мексико), в 100 километрах к западу от Эль-Пасо. Этот поселок на мексиканской границе вошел в историю тем, что в 1916 году туда совершил рейд Панчо Вилья. На машине туда вряд ли проедешь, да и трудно предположить, что кому-то взбредет в голову делать это. Единственная дорога со встречным движением в один ряд проходит южнее Деминга через Коламбус, затем пересекает мексиканскую деревню Лас-Паломас и, петляя по пустыне, доходит до отдаленного поселения мормонов Нуэва-Касас-Грандес. Никто не ездит через Коламбус, хотя на самолете из Эль-Пасо туда можно долететь за какие-то полчаса.

Марти купил частную взлетно-посадочную полосу и дал ей громкое название "Муниципальный аэропорт Коламбуса", чтобы ее можно было отличить от четырех других таких же полос в поселке. Население Коламбуса насчитывало тогда три сотни человек — меньше, чем во время знаменитого рейда Панчо Вильи. У Марти и его жены Мэри был небольшой ресторанчик на шоссе из Деминга. Время от времени там собирались контрабандисты со всего Юго-Запада и обсуждали свои дела. Над кассой висела весьма красноречивая надпись: "Деньги — это единственное, что нужно делать, пока вы живы".

— Они все-таки схватили Паломино, — сказал Ли Джо, вешая трубку.

Он действительно испытывал какое-то двойственное чувство. Для Марти, конечно, все это было прескверно, но для адвокатской конторы Ли — не так уж плохо. С тех пор как три месяца назад Ли был привлечен к суду, в контору братьев Чагра практически не заходил ни один клиент. Они сидели теперь без работы, если не считать неудачной попытки добиться оправдания трех членов шайки "Бандидос", убивших двух братьев за то, что те вместо "спида" всучили им тальк.

— Кто производил арест? — спросил Джо.

Ли ответил, что точно не знает, но дает голову на отсечение, что это был Робинсон (агент из Управления по борьбе с наркотиками). Ли произносил это имя с едва уловимой ноткой восхищения в голосе.

Агент Робинсон гонялся за Марти Хоултином вот уже восемь лет — сначала когда служил в пограничной охране, потом в таможне и вот теперь в Управлении по борьбе с наркотиками. Это был огромный детина с тронутыми сединой полосами и изрезанным морщинами лицом, похожий на ушедшего из спорта профессионального игрока в футбол. Он был не лишен чувства юмора, но службе это не мешало. У себя в приемной в Эль-Пасо Робинсон повесил табличку с надписью: "Мягкосердечные судьи делают закоренелых преступников". И у него не было оснований сомневаться в этом. Законы действительно стали слишком мягкими, и слишком много теперь говорили о правах преступников. "Сегодня, — пояснил он, — их уже надо брать чисто, чтобы комар носу не подточил. Теперь никто не верит в добровольное признание".