Грязные игры

Островский пожал плечами:

Вы прекрасно знаете, что мне надо. То, за чем вы приехали в Москву, несмотря на самое напря­женное время перед финальной игрой. Ха-ха! Все- таки как был Патрик Норд обычной шпаной, так и остался, несмотря на его миллионы. Вздумал нас обмануть! Обвести вокруг пальца! И надо же, как хорошо все придумал.

Он покачал головой.

А вы, Бородин, зачем вы-то согласились? Вы же хоккеист, а не Штирлиц! Вот и катайтесь на льду, забивайте шайбы — это у вас прекрасно по­лучается. Хотя я догадываюсь... Норд применил свои методы воздействия. Те самые, с помощью кото­рых он вас «уговаривал» заключить контракт с «Нью-Йорк вингз». Я прав?

Павел промямлил:

Ну не совсем.

Он совершенно не знал, как себя вести в этой дурацкой ситуации. Конверт придется отдать — это ясно. Но зачем Островский завел этот разговор?

Значит, пригрозил их применить. Да, да, я вас понимаю. С такими людьми, как Норд, лучше не шутить. Давайте конверт.

Павел, не говоря ни слова, вынул конверт из кар­мана и протянул Островскому.

Я могу идти?

Погодите минутку. — Островский взял кон­верт, вскрыл его и, вынув лист бумаги, пробежал его глазами. Видимо, найдя то, что искал, доволь­но ухмыльнулся.

Очень хоро...

Тут внезапно из кармана Островского донесся ти­хий телефонный звонок. Он достал трубку и нажал кнопку.

Да... Я слушаю... Да... Да... Да... С каждым следующим «да», выражение его лица постепенно менялось. Из благожелательно-довольного оно ста­новилось все более мрачным. А к концу разговора он совсем сник.

Да... Разве это необходимо?.. Так ведь... Хо­рошо. Будет сделано.

Он посмотрел на Бородина и сказал:

Ну что же, счастливого пути, дорогой Павел. И мой вам совет, не занимайтесь больше такими вещами. Это не для вас...

Он открыл дверь и подозвал пограничников:

Проводите его. Через задний ход. Прямо к трапу.

Павел не заметил, как Островский что-то шеп­нул на ухо одному из них.Шли они другой дорогой. В конце коридора выш­ли на узкую лестницу, начали спускаться. Снова прошли коридор, потом снова лестница. В конце концов вышли к маленькой железной двери. Один из пограничников отпер ее своим ключом.

Выходите.

Павел вышел. Дверь вела, к его удивлению, не на взлетное поле, а на какие-то задворки. Неболь­шой дворик был огорожен глухим бетонным забо­ром. Тут же стоял небольшой микроавтобус.

Садитесь, — сказал один из его провожатых, открывая дверцу.

Зачем это, я могу и пешком дойти, — возра­зил Павел.

Один из них глянул на часы:

Опоздаете.

Павел тоже посмотрел на свои. До взлета остава­лось еще минут десять.

А где выход?

Пограничник поднял руку и указал в угол, где находились железные ворота.

Вон оттуда попадем прямо на взлетное поле.

Внезапно прямо над ними прогудел огромный

лайнер. Он летел очень низко — видимо, только ото- рзался от земли. На несколько секунд уши заложи­ло от пронзительного свиста.

И тут Павел каким-то боковым зрением даже не заметил, а просто почувствовал справа от себя не­что подозрительное. Он резко повернулся. Второй пограничник крепко, плотно сжатой ладонью дер­жал тонкую и острую, как игла, заточку. И, судя по всему, готовился воткнуть ее в спину Павлу.Бородин раздумывать не стал. Раз! — он ударил пограничника по руке, выбив заточку. Два! — его большой и мощный кулак хоккеиста снес тому че­люсть. Три! — уже готовящийся к нападению дру­гой пограничник был отброшен к микроавтобусу, со всего размаху грохнулся головой о никелирован­ный бампер и уронил голову на асфальт.Павел поднял заточку и отбросил ее как можно дальше — за забор. Ее «владелец» немного пришел в себя и начал подниматься, однако Павел нанес ему еще один страшный удар в лицо — на этот раз носком ботинка. Тот успокоился надолго...Теперь надо было спешить. Бородин достал из кармана пограничника ключ, вышел в дверь и за­пер ее. Ключ он бросил в стоящую рядом урну. Взле­тев по лестнице, он попал в тот же самый коридор, где находилась комната, в которой он только что побывал. Его надо было миновать как можно ско­рее — не ровен час Островский может выйти, и тогда ему живым точно не уйти...Павел быстро прошел коридор и вышел в дверь на другом конце. Хорошо, что он запомнил дорогу! Че­рез минуту он уже был у двери, которая вела в зал.Он осторожно выглянул. Ни одного пассажира. Зал был пуст. Сердце Бородина провалилось гораз­до ниже мраморного пола, на котором он стоял. Это был конец...

Пассажир, вы с нью-йоркского рейса? — донес­ся рядом голос с характерным московским акцентом.

Д-да, — проговорил Павел. Язык плохо слу­шался его.

Сколько вас ждать? Что мне теперь, из-за вас автобус гонять, что ли? Теперь пешком пойдете, ничего, не растаете.

И щедро напергидроленная блондинка в нахло­бученной на голову форменной пилотке грубо схва­тила Павла за локоть и потащила к выходу...

И что было дальше? — спросил Грязнов.

А ничего. Норд, конечно, долго сетовал, что его задание осталось невыполненным. На этом дело и кончилось. А я до сих пор не понимаю, как мог согласиться на эту авантюру.

Вы ему рассказали о том, что на вас было совершено нападение?