Грязные игры

– Значит, наша очаровательная Бекки вынашивает ребенка Дугласа? – Карсон масляно улыбнулся. – Это славно, очень славно. Я, между прочим, давно подозревал, что у них роман. А теперь мы точно это знаем. Умница ты моя! Бекки не замужем, так что неприятности с этой стороны Дугласу не грозят. Интересно, а Келли в курсе дела? Выясни это. Пригласи ее пообедать и расспроси хорошенько. Только, как бы ни повернулся разговор, не показывай виду, что тебе известно о Бекки. Это наше оружие, и мы пустим его в ход в решающую минуту.

– Есть еще кое-что, Эндрю, – сказала Шэрон. – Ребекка Кершоу получает баснословные гонорары. Вот, полюбуйся! – С этими словами она протянула ему компьютерную распечатку.

– Отлично сработано, Шэрон, – похвалил Карсон. – Теперь у нас есть все, чтобы погубить Дугласа.

Когда-то Карсон горячо поддерживал Дугласа Холлоуэя, был его надежной опорой. Однако в последнее время стиль руководства Дугласа раздражал Эндрю все больше и больше. Как и остальные члены совета директоров, за те годы, что Дуглас стоял у руля компании, Карсон сказочно разбогател, однако сейчас окончательно уверился: методы Холлоуэя безнадежно устарели, а компания явно теряет позиции.

И вот теперь, когда впереди замаячило жесткое сокращение штатов, а также других расходных статей, некоторые члены совета директоров начали строить планы избавления от своего председателя. Почти все они сомневались в способности Дугласа и дальше успешно управлять компанией. Последние два его приобретения – сеть провинциальных новозеландских газет и южноафриканская телевизионная станция – обошлись в кругленькую сумму, но до сих пор ничего, кроме хлопот, компании не доставили.

Карсон метнул на Шэрон благодарный взгляд. «Вот кто за меня будет каштаны из огня таскать, – подумал он, – поможет расправиться с Дугласом, тогда как я сумею остаться в стороне».

Раскрасневшись, то ли от самодовольства, то ли от спиртного, Шэрон привалилась головой к его ляжкам. На сей раз лицом вверх.

– Назовем наш файл «Ату Дугласа!», – предложила она, и оба расхохотались.

Выпроводив Шэрон, Карсон подлил себе еще виски. Он понимал: чтобы избавиться от Дугласа, любовной интрижки, незаконнорожденного младенца и баснословных гонораров, которые выплачивались родственнице Холлоуэя, будет недостаточно. Разумеется, все эти сведения могли подмочить его репутацию, но разрушить ее – нет. Карсону требовалось нечто более серьезное. Он мечтал устроить Дугласу такую ловушку, чтобы тот уже не поднялся. Для этого требовалось уличить его в продажности и напрочь лишить доверия акционеров.

Карсон раскрыл портфель. Он вдруг подумал, что таскает домой не меньше документов, чем какой-нибудь министр. Он просто тонул в бесконечных бумагах. Совсем иначе обстояли бы дела, сумей он возглавить группу «Трибюн».

Просматривая свой распорядок на предстоящую неделю, Карсон обратил внимание на предстоящую вскоре встречу с Грэмом Купером, бизнесменом и крупным воротилой из ЮАР. Как и многие миллионеры из Богом забытых стран, он был одержим стремлением пробиться в крупную международную компанию, завоевав тем самым место под солнцем. Добиться того, чего ему так не хватало, – высокого положения, приглашений на светские приемы. Свободные капиталы Купера составляли около пятидесяти миллионов, и он прилетел в Лондон, чтобы обсудить, стоит ли вкладывать деньги в группу «Трибюн».

Сидя в кресле, Карсон сжимал наполненный виски стакан обеими руками, словно вознося молитву или благодарение Господу. С Купером он был знаком давно, и тот до сих пор представлялся ему личностью довольно загадочной. Карсон бросил взгляд на часы. В Кейптауне два часа ночи. Ну и черт с ним! Он снял трубку и набрал домашний номер Стюарта Петейсона, заместителя главного редактора местной желтой газетенки.

Много лет назад они работали вместе, и за Стюартом с тех пор остался должок. Тогда Петейсон был военным корреспондентом «Дейли телеграф» в Центральной Африке, а Карсон занимал пост его непосредственного начальника, редактора отдела новостей.

Та сцена до сих пор живо стояла перед его глазами. Карсон вызвал Петейсона в Лондон, чтобы обсудить с ним его затраты на жилье и служебные расходы, которые едва ли не вдвое превышали аналогичные траты других журналистов. И вот, перебирая корешки квитанций, заполненные корявым почерком (Карсон всегда считал это подозрительным, поскольку сам в школьные годы на экзамене по французскому языку неразборчиво царапал слова, в правописании которых не был уверен), он вскоре обнаружил то, что искал.

Одна из многих привилегий зарубежных корреспондентов заключалась в праве нанимать уборщицу офиса. Офис же Петейсона находился в его квартире. Жалованье, которое он выплачивал приходящей девушке, втрое превышало обычный уровень. Большие средства тратились и на приемы и угощение неведомых сановников, фамилии которых были нацарапаны очень неразборчиво. Тут-то Карсон и заметил фальшивку. Один из ресторанных чеков был подправлен. Аккуратно, но не слишком. Лишняя палочка превратила 79 фунтов в 179.