Грязные новости (ЛП)

Л. Дж. Шен Грязные новости

Переводчик: Светлана П

Редактор: Виктория К

Вычитка: Больной психиатр

Обложка: Виктория К

“Promiscuous”— Nelly Furtado and Timbaland.

“How Soon is Now?”— The Smiths.

“Le Chemin”— Kyo feat. Sita

“Makes Me Wonder”— Maroon 5

“Anybody Seen My Baby”— The Rolling Stones

“Bloodstream”— Stateless

“Hey Jude”— The Beatles

“Down”— Jason Walker

“Moi Lolita”— Alizée

«Любовь слепа, лишь разум служит ей наукой,

незрячий Купидон тому является порукой».

«Сон в летнюю ночь» Уильям Шекспир

На смертном одре моя мама сказала, что наше сердце — одинокий охотник.

— Наши органы, Джуд, как люди. Им нужна компания, поддержка, на которую можно положиться. Вот почему у нас есть легкие, миндалины, руки, ноги, пальцы, глаза, ноздри, зубы и губы. И только сердце трудится в одиночку. Подобно Атласу, оно стойко несет на своих плечах тяжесть нашего существования, бунтуя лишь встревоженное любовью.

Мама сказала, что одинокое сердце — такое, как мое — никогда не влюбится, и до сих пор она не ошибалась.

Может именно поэтому сегодня случилось то, что случилось.

Может поэтому я и перестала пытаться.

Кремовые простыни обвились вокруг моих ног, как корни, когда я выскользнула из огромной кровати в шикарном гостиничном номере, который занимала последние несколько часов. Я поднялась с плюшевого матраса, повернувшись спиной к незнакомцу, которого встретила только сегодня днем.

Если даже украдкой взгляну на него, моя совесть взбунтуется, и я недоведу все до конца.

Я предпочла его деньги своей честности.

Наличные мне очень нужны.

Деньги, которыми можно оплатить счет за электричество и лекарство по рецепту для папы в этом месяце.

Я на цыпочках прошла через комнату к брюкам мужчины на полу, чувствуя пустоту во всех местах, которые он заполнял предыдущие часы. Это был первый раз, когда я что-то крала, и безвыходность ситуации вызвала у меня тошноту. Я не воровка. И все же была близка к тому, чтобы обокрасть этого совершенного незнакомца. И я даже не собираюсь касаться вопроса о свидании на одну ночь, опасаясь, что моя голова взорвется, разлетаясь прямо по этому шикарному ковру. Обычно я не занималась сексом на одну ночь.

Но сегодня была сама не своя.

Сегодня утром я проснулась от звука своего почтового ящика, рушащегося под тяжестью писем и счетов, набитых в него. Потом так неудачно прошла собеседование, что они прервали встречу, чтобы посмотреть игру янки. (Когда указала, что сегодня нет никакой игры — потому что, да, я была в таком отчаянии — они объяснили, что это повтор.)

Побежденная, я, спотыкаясь, пробиралась по беспощадным улицам Манхэттена под проливным ранневесенним дождем. Решив, что лучше всего будет заскочить в квартиру моего парня Милтона, чтобы обсохнуть, я направилась туда. У меня был запасной ключ, а он, вероятно, был на работе, подчищая свою статью об иммиграционном здравоохранении. Он работал в «Человек мыслящий», в одном из самых престижных журналов Нью-Йорка. Сказать, что я была горда, было бы преуменьшением века.

Остаток дня прошел как в плохом фильме, наполненном клише и пропахшем невезением. Я толкнула дверь в квартиру Милтона, стряхивая капли дождя с куртки и волос. Сначала до моих ушей донеслись низкие гортанные стоны. Недвусмысленное изображение последовало сразу же после.

Редактор Милтона, Элиза, с которой я однажды познакомилась за выпивкой, склонилась над диваном, который мы вместе выбрали на моем любимом блошином рынке, а мой парень безжалостно в нее врезался.

Толчок.

Толчок.

Толчок.

Толчок.

«Сердце — одинокий, жестокий охотник».

Я почувствовала, как мое сердце выстреливает стрелой с ядом прямо в покрытую потом грудь Милтона, а затем услышала, как оно треснуло, угрожая расколоться надвое.

Мы были вместе пять лет. Познакомились в Колумбийском университете. Он сын бывшего ведущего NBC, а я была на полной стипендии. Единственная причина, по которой мы не жили вместе, заключалась в том, что мой папа был болен, и я не хотела оставлять его. Но это не помешало нам с Милтоном связать наши планы одними и теми же цветами и узорами, вплетая в нашу жизнь одну мечту за другой.

Побывать в Африке.

Получить назначение на Ближний Восток.

Посмотреть на закат в Ки-Уэсте.

Попробовать настоящий макарон в Париже.

Наш список был выгравирован в блокноте, который я назвала Киплингом, и прямо сейчас он прожигал дыру в моей сумке.

Я не собиралась блевать на пороге квартиры Милтона, но не удивилась этому, учитывая то, что только что увидела. Этот ублюдок поскользнулся на моем завтраке, когда гнался за мной по коридору, но я толкнула дверь аварийной лестницы и понеслась вниз через две ступеньки. Милтон был голый, с презервативом, все еще болтающимся на его полутвердом члене, и в какой-то момент видимо решил, что вырваться на улицу в чем мать родила — не лучший план.