Грязные связи

Передним колесом я коснулся кучи мусора, и Лебуа не отставал от меня ни на дюйм. Удерживая руки на ручках газа и сцепления, я выкинул вверх ногу и ударил ублюдка по шлему. От боли у меня перед глазами заплясали белые круги. Силы во мне не хватало на то, чтобы выбить его из сиденья, но удар пошатнул его байк, который прижало к стене, и, скрипя металлом о камень, замедлило достаточно, чтобы я мог вырваться вперед.

На скорости мою голову внезапно отклонило назад. Черт, под мусором все-таки был спрятан трамплин. Крутой гребаный трамплин.

Я скользнул ногами на педали. Добела сжал пальцы на руле. Выжал сцепление. Потянул на себя руль, поднимая байк на заднее колесо. Пульс гулом отдавался в ушах, когда мотоцикл отправился с свободный полет с трамплина.

Лебуа вильнул у меня на хвосте, когда я вырвался вперед. Четыреста фунтов[11] полностью укомплектованного механизма поднялось в воздух, перелетая через железные шипы. Я вцепился в ручки газа и сцепления и прижал ноги к сидению, сдавливая его коленями, словно тисками, пока несколько секунд мотоцикл вертикально летел в воздухе. Адреналин ускорил дыхание, и кровь болезненно бурлила по венам. Господи, да у меня по венам бежал ток! Я приземлился, и от резкого соприкосновения шин с асфальтом боль от бедра послала молнии агонии в каждую клеточку моего тела.

У меня на хвосте Лебуа сделал такой же прыжок.

Черт возьми. Я почувствовал кровь на языке, и разжал челюсть, понимая, что неслабо прикусил щеку внутри. Блядь, нога нахрен отказывалась работать. Я откашлялся через сухое жжение в горле и прижал ноги к педалям.

— Тепловая камера.

На сенсоре дисплея вновь заиграли цвета, и я увидел мигающую линию финиша. Еще два квартала.

Я вырвался вперед, оставляя аллею позади, обгоняя грузовик впереди, и уже чувствовал запах победы, когда передо мной остался последний квартал. Не удивительно, что в десяти метрах позади меня Лебуа вертикально приземлился на асфальт, а потом громко опустился передним колесом на гравий с такой силой, что камни просто разлетелась в стороны.

И, блядь, боль уже сжимала мои яйца. Огонь разгорался вокруг раны, и за секунды обещал поглотить всю правую сторону моего тела.

Вдалеке завыли полицейские сирены. Впереди на холме мигали красные светофоры, и я уже увидел пролет, по обеим сторонам которого были выстроены мотоциклы со своими наездниками.

Десятки двигателей ревели и рычали с все возрастающим шумом, готовясь сорваться с места в любой момент, когда ситуация раскалится.

Я сфокусировался на красных мигающих огнях. Финиш.

Через двадцать метров я смогу закончить всю эту хрень, забрать победу себе, и уйти с деньгами. Но дыра в моей проколотой ноге царапала и пекла болью как адская тварь, которая пыталась выбраться наружу через эту дыру, окрашивая мой любимый кожаный костюм в кровавый цвет. Я закипал от ярости, которая грозила разорвать меня изнутри. Мама научила меня ездить на мотоцикле, научила не проигрывать, и, когда она умирала в луже своей крови, она научила меня ненавидеть. До финиша остался один квартал.

Я крутанул ручку тормоза и развернул байк, останавливаясь и встречаясь с Лебуа лицом к лицу. Он выровнялся на сидении, явно удивленный моим трюком, но не сбавил скорость. На двухполосной улице умный человек проехал бы под широкой аркой и потащил бы свою гребаную задницу к финишу.

Но Лебуа был придурком.

Он мчался навстречу слева, достаточно близко, чтоб ударить меня, и, скорее всего, это было намеренно. В последнюю секунду я наклонился на байке вправо, выдернул нож из моего бедра, и вернул его владельцу таким же образом. Мне всего лишь нужно было воткнуть его острым концом в Лебуа так, чтоб не получить вывих плеча, на скорости удерживая мотоцикл одной рукой. Скорость движения его байка сделала остальное. Я вонзил нож в область его груди. Это произошло так быстро, что он даже не понял, что именно я намеревался сделать. Заносчивость застала его врасплох. Шок окутал его после. Лезвие проткнуло ему плечо, отчего байк уклонился в сторону.

Он попытался вернуться на прежнюю линию, но байк потерял скорость, отказываясь выжимать сцепление. Наверное, Лебуа отпустил рукоять, чтоб закрыть рану на груди. Руль выскользнул из-под него, а скорость сделала остальное дело, отправив его тело волочиться по асфальту, пока головой в шлеме он не врезался в бордюр.

Дорожное движение было наименьшей его проблемой. Его руки и ноги больше не двигались, закрутившись под разными углами вокруг неподвижного тела. Абсолютно похер, жив он или мертв. Гангстеры, которые поставили на его победу, тщательно проследят за тем, чтоб он не съел больше ни единого круассана или лягушачьей лапки, или любого другого дерьма, которое он когда-либо пихал в свой рот.