Грязные танцы

Больше Джоффри ничего не написал. Он взял законченную главу своего романа и перечитал первое предложение, в котором ему была знакома каждая буква. Он порвал каждую страницу, мелко-мелко, чтобы не возникло искушения использовать из этой главы хоть что-то. Его роман не просто застрял на мертвой точке. Джоффри не мог теперь писать о Джанетт, потому что она ему стала безразлична, но он не мог бы написать и о Наташе, так как он знал о ней слишком мало, не на что было опереться, чтобы создать полную картину ее характера. И, что еще хуже, не было приемлемой концовки. Редакторы, издатели, читающая публика – все они потребовали бы счастливого конца, а в реальной жизни все заканчивается грустно или, в лучшем случае, банально. Для хеппи-энда в его романе требовалось напрячь воображение, а на такой подвиг Джоффри не был способен.

Джоффри порвал письмо, синопсис и роман. Он бросил кусочки в общий туалет и спустил воду.

Воспользовавшись единственным номером Джоффри, который у него был, Стюарт сделал две попытки до него дозвониться. Первый раз, когда Стюарт спросил, можно ли ему поговорить с Джоффри, ответ был короток: «Да пошел ты!», и трубку повесили. Во второй раз ответивший был более любезен, пообещав Стюарту, что позовет Джоффри к телефону. После двадцати минут тишины в трубке Стюарт решил, что вернее будет лично отправиться к Джоффри. Болтаясь без дела вот уже несколько дней и опасаясь ехать на «ягуаре» в квартал, где Джоффри жил, Стюарт решил прогуляться пешком.

Он вежливо постучал в дверь парадного и подождал. Никто не вышел. Он постучал сильнее, подождал подольше и в конце концов вошел. В доме пахло старой кожей.

– Ты меня разбудил, – сказал Джоффри Стюарту, после того, как наконец появился в дверном проеме.

– Сходим в бар? – предложил Стюарт.

Джоффри вышел из квартиры, не заботясь даже о том, чтобы взять пальто:

– Ты платишь, надеюсь?

В баре Стюарт объяснил причину своего визита.

– Мелани выдала мне разрешение напиться. Кроме того, она хотела бы узнать подробности о той девушке, с которой ты встречался.

– А что с твоим носом? – удивился Джоффри, когда Стюарт вернулся из бара к столику с выпивкой в руках.

Тот протянул ему письмо Наташи и поведал том, как его интерпретировала Мелани.

– Смысл послания сводится к тому, что ты ублюдок.

– А ты не мог мне сказать о нем раньше?

– И что бы ты сделал? Попытался бы встретиться с ней? После того как я это прочел, мое мнение таково, что это было бы большой ошибкой.

– Да, я понимаю, но…

Стюарт подождал, зная, что Джоффри нечего добавить. Тишина только подчеркивала безвыходность ситуации.

Стюарт сделал большой глоток пива, опустошив кружку на четверть, и заговорил снова:

– Мне повезло. Я знаю, что я везунчик. Мне посчастливилось найти женщину, которая мне подходит. Ты должен себя спросить: а подходит ли мне эта женщина?

– Обо всем этом я уже сам сто раз думал, – ответил на это Джоффри печально. – Тебе повезло с Мелани, – добавил он рассеяно, с сентиментальностью, которая опережала график потребления пива на несколько кружек вперед.

– Мне нужны подробности – хотя бы несколько – об этой женщине, с которой ты встречался, чтобы рассказать о них Мелани, иначе она от меня не отвяжется.

Дабы развязать Джоффри язык, Стюарт потратил несколько минут на восхваление собственной жены, напоминая заодно себе самому о том, что делало их брак таким цветущим. Он так увлекся, описывая ее поведение, причуды и радости, что уделял мало внимания Джоффри, который продвинулся в своей истории только до того момента, как он впервые встретил Наташу.

– … но она видела лишь особняк, «ягуар» и все, что с этим было связано. Она была со мной потому, что думала, что я так живу. Понимаешь?

– Знаешь что? Поначалу я нравился Мелани в основном из-за денег, потому что я был восходящей звездой тенниса, так сказать. Она как-то мне призналась в этом, но с тех пор мы об этом не вспоминаем. Наташа говорила тебе, что интересуется только деньгами?

Это был момент прозрения, который так любят подвыпившие мужчины, кульбит в бассейн истины. Для Джоффри откровением оказалось его собственная глупость – он отпустил Наташу, бросил ее, строя свои предположения и не дав ей шанса опровергнуть их или подтвердить. Он никогда прямо не спрашивал, действительно ли Наташу интересуют только его деньги.

– Если я пойду к ней снова, я рискую выглядеть как идиот.

– Ну и что? – настаивал Стюарт. – Каждый, кто говорит «привет» тому, кого он не знает, рискует показаться идиотом. Каждый, кто тянется к другому для поцелуя или делает предложение провести вместе ночь, рискует. Но что такое риск на самом деле? Иди, поговори с ней – она, возможно, будет счастлива увидеть тебя снова. А если – нет, ты сразу это поймешь. Так или иначе, внеси ясность По крайней мере, ты сейчас знаешь, где находишься. Я пытаюсь сказать, что интуиция тебе, верно, подсказывала все по поводу Джанетт, а ты не послушался и через три года об этом сожалел. Что тебе говорит твой внутренний голос насчет Наташи?