Грязные танцы

– У, черт подери! Вот уж не думал от тебя услышать эту чушь, Рик! – сказал Малькольм. – Что там может нравиться? Просто девушка – и они нравятся до тех пор, пока они новенькие.

Рэй добавил:

– Уоррен Битти сказал: «Любовь – это распространенное заблуждение, что одна женщина чем-то отличается от другой».

Ричарда измучили эти повторения, все равно как если бы выживший из ума дядюшка твердил миллион раз один и тот же анекдот.

– Ты это дерьмо от Дэниэля услышал? Между прочим, Уоррен Битти теперь счастливо женат! Я просто хочу сказать, что эта…

Он не закончил свое объяснение. Он не мог достойно описать им Анну, а длинные объяснения здесь и сейчас были не к месту.

– Я хочу сказать, что… В общем, я подумываю о том, чтобы признаться ей, что я не женат. Я не представляю, как это сделать, я просто жду подходящего момента, но я обязательно ей скажу!

Его дружки спрятали свое разочарование под градом насмешек, получая настоящее удовольствие, оттого что у них появился новый объект для шуток.

Любая попытка Ричарда открыть свое истинное лицо, проваливалась. Неважно, как часто он встречался с Анной или даже проводил с ней целую ночь, она не спрашивала, откуда у женатого мужчины столько свободы. Она приучила себя не задавать вопросов.

Как и в случае с объяснением в любви, самым подходящим моментом, чтобы сделать решительное признание, было время сразу после секса, так как отпор получился бы слабым из-за изнеможения и особой близости. Тем не менее Ричард не поддался этому искушению из страха взорвать фундамент, на котором они строили свое будущее. Если Ричард и знал что-то наверняка, так это то, что он хотел бы, чтобы в его будущем присутствовала Анна.

– Пойдемте куда-нибудь еще, – предложил Ричард своим друзьям.

Они не услышали. Ричард оставил их, притворившись, что хочет в туалет. Вместо этого он ушел из клуба.

Он не был косноязычен, и друзья его не были безнадежно черствы. Просто свою любовь невозможно объяснить зевакам, особенно тем, у кого не было подобного опыта.

Наташа поднялась. Скоро должна была вернуться Анна, и ей не хотелось бы, чтобы подруга застала ее за разговором с Джоффри, несмотря на то что у нее еще оставалось много вопросов и достаточно пара, который следовало выпустить. Ей бросили вызов: она должна принять Джоффри таким, как есть – бедным.

– Пора бы повзрослеть, Джоффри. Прощай.

Она была довольна тем, как ушла прочь: с достоинством, высоко подняв голову, хотя и надеялась на лучшую долю.

Вскоре Наташа поняла, что ей некуда идти. Она поискала глазами Анну, но не увидела подружку. Тогда она направилась в туалет и, волшебным образом, там оказалась свободная кабинка. Наташа опустила крышку и села сверху. Во время танцев ее настроение улучшилось. Она не думала о том, что это может быть ее последний вечер в «Аполлоне», но ведь все могло случиться. Если бы это был один из обычных субботних вечеров! Но он оказался ужасен, потому что так сильно отличался от того, к чему она привыкла. Анна изменилась. Но и она сама, теперь Наташа поняла это, изменилась тоже. Ей хотелось общества, но не Анны, а того, с кем она только что попрощалась. Противоречие было слишком сложным даже и для трезвой головы, не говоря уже о том, что девушка выпила и завелась. Она попробовала представить себе разговор с Анной. Но увидела только, как Анна разговаривает с Ричардом. Немного успокоившись, Наташа вышла прочь.

Джоффри видно не было, наверняка ушел. Наташа вернулась на свой стул, не прихватив выпивки. Опять появился Дерек. Он начал спрашивать ее о Джоффри. Кто это был? Знакомы ли они? Что он ей говорил? Отчаявшись получить какой-нибудь ответ, Дерек прибегнул к своему обычному оружию – рассыпался в извинениях. Наташа знала о его присутствии, но не обращала на парня внимания, хотя Дерек был кстати. Она так одинока. Где же Анна?

Целую вечность Анна ждала, пока ее обслужат. У нее не получалось состроить глазки кому-нибудь из барменов, потому что она не могла сосредоточиться. Анна думала о Ричарде, который был где-то со своими приятелями – может быть, он вспомнит, как ему нравилась та жизнь, и удивится, зачем привязал себя к другой девушке, если у него уже есть жена.

Анна знала, что у Ричарда имеется странная привычка – сразу после того, как они заканчивали заниматься любовью, глядеть на нее, силясь высказать что-то, так никогда и не вылившееся в слова. Ей нравилось интерпретировать это, как его желание сказать девушке, что он в нее влюбился, но она боялась спросить, чтобы не выглядеть глупой, учитывая, что они были вместе совсем недавно. Интересно, может быть, он всего лишь собирается с духом, чтобы сказать ей, что все кончено…

– Я заплачу, – сказал Ричард бармену, незаметно подкравшись к Анне.

Он протянул двадцатифунтовую банкноту.

– И «Джек Дэниэлс» с кока-колой, пожалуйста.

Восторг от шутки – точное повторение их первой встречи – и радость, что она его видит, заставили Анну обнять Ричарда.

Он сказал ей:

– Если ты попросишь меня уйти, все нормально. Я понимаю. Ты же пришла сюда с Наташей, подружки вместе, и их бойфрендам не стоит вмешиваться. Скажи мне – и я уйду.