Грязные улицы Небес

— Конечно, не против, — нахмурившись, ответила она. — Хотите завтрак, мальчики?

— Он хочет, — сказал я, поднимаясь на ноги. — А мне пора на работу. Увидимся, Харрисон. Спасибо за игру.

Клэренс выглядел так, как будто хотел натравить на меня адского галлу.

* * *

Я знал лишь часть причин, по которым Элигор послал за мной своего ручного монстра. Мне было известно, что он подозревал меня в хранении похищенного у него пера. Но почему Трававоск назвал ему мое имя? И для какой роковой сделки предназначалась эта золотая вещь? Помимо прочего, мне не нравилось большое количество совпадений. Во-первых, Трававоск, Казимира, Элигор и я оказались вовлеченными в ситуацию с исчезнувшими душами. Во-вторых, нас связывало похищенное перо. В-третьих, все неприятности, как ни странно, произошли в один и тот же день. Фактически я полагал, что именно перо запустило в действие всю кутерьму с пропавшими душами. А началась она со смерти Эдварда Уолкера. Мне так же хотелось понять, для чего похищались души и были ли они случайными жертвами. Если их выбирали наобум, почему Уолкер стал первым из них и по какой причине его так часто навещал Хабари? На кого работал этот преподобный? На похитителей душ или людей, противодействовавших похищениям?

Оказалось, что Хабари и его помощники, возглавлявшие группы «волхвов», использовали вымышленные личности. Этот факт еще больше усилил мою веру в тесную связь между пером Элигора и пропадавшими душами. Я пока не знал, кто являлся автором великого захвата человеческих душ, но след имущественных документов, который вел к великому князю, предполагал, что он пытался скрыть свою роль в возникшем апокалипсическом бунте. Это привело меня к следующему этапу расследования: я должен был собрать сведения об исчезнувших душах и понять детали, которые их объединяли. Мне следовало ускорить ход развития текущей ситуации. Я не верил, что конференция между Небесами и Адом завершится принятием конкретных решений — не с таким количеством задниц, нуждавшихся в прикрытии. Скорее, делегаты начнут затягивать время и валить вину друг на друга.

Доехав до Камино Рил, я заскочил в небольшой кафетерий, достаточно заполненный людьми, чтобы не быть там единственным посетителем. Заказав поздний завтрак, я ознакомился со ссылками, которые Жировик прислал мне о душах, пропавших в Сан-Джудас (он использовал список, переданный мне Моникой). Я уже просматривал эту информацию, но с тех пор прошло несколько дней, и, значит, свежий взгляд мог уловить что-то новое.

Атеистический уклон, который рельефно выделялся в случаях с Уолкером и двух других человек, никак не проявлялся у остальных исчезнувших душ. Некоторые из них принадлежали религиозным людям, а один из них являлся хорошо известным христианским священником — лидером процветавшей евангелистской церкви, которая ассимилировала многих бывших католиков Испанского квартала. На первый взгляд казалось, что пропавшие души выбирались наугад.

Мой завтрак состоял из жареной картошки и бекона. Выпив вторую чашку кофе и потянувшись к тарелке с фруктами, я вдруг понял, что теряю время на поиски вторичных связей (таких, как соседи и места работы, общины и даже школы детей). Но мое внимание почему-то упускало важную деталь, которая действительно объединяла все случаи. Я не затрагивал причины их смерти. Уолкер совершил самоубийство. Рубио, священник, упал с балкона офиса, когда под его рукой сломалось ограждение. Уважаемая преподавательница Стэнфордского университета поскользнулась на перроне перед движущимся поездом, когда рядом с ней никого не было. Полиция считала ее смерть трагическим инцидентом. А остальные? Два самоубийства и еще три якобы естественные смерти.

У меня возникли первые вопросы. Итак, три доказанных самоубийства. Не слишком ли большой процент для семи выбранных наугад смертельных случаев? Почему эти люди решили отказаться от дальнейшей жизни? Один из самоубийц был серьезно болен, что уменьшало вероятность грязной игры. Но и его смерть выглядела несколько необычной.