Грязный спорт

Трофимов поднялся на ноги, застегнул «молнию» на куртке и выкатился на лед. Игроки еще отдыхали. Игнат Артемьевич поочередно всмотрелся в лицо каждого из них. Кто же станет третьим? Ожогин? Савин? Или, может, поставить в первое звено кого-нибудь из молодняка? Тогда и договариваться с игроком не придется. Достаточно ввести в курс дела Баркетова. Главный тренер остановил взгляд на Максиме. Уже знает или еще нет? Баркетов вел себя сегодня странновато. Неожиданная травма Ключевского и вовсе вызывала подозрения.

– Игорь! – Трофимов окликнул Погудина и жестом указал ему на ворота.

Голкипер занял привычное место в «рамке». Главный тренер свистнул.

– Первым – Гранич! – объявил он.

«Может, его поставить?» – прикинул Игнат Артемьевич. Договориться с легионером представлялось проще, чем со своим. Жесткие рамки контракта не позволяли чеху чувствовать себя равным в стане россиян. Выбор того же Гранича был невелик: либо играть здесь, во второй по значению лиге мира, либо отправляться на родину и до конца дней прозябать в чешских клубах. Как правило, легионеры выбирали первое.

Трофимов снова свистнул. Гранич разогнался, подхватил шайбу в центре площадки и устремился вместе с ней к воротам Погудина. Тот принял низкую стойку, выбросил вперед клюшку, но чех, совершив обманный финт, проехал чуть дальше и бросил под перекладину.

– Я что тебе говорил, Игорь? – немедленно выпалил главный тренер. – Не опускайся! Чаще работай вверху! Твоя манера известна не только Граничу. Она известна всем. И противнику в том числе. Тот же Лосев, например, отлично знает, что стоит бросить верхом, и все – Погудин, считай, отработан…

Согласно установленному Игнатом Артемьевичем порядку, следующим исполнял буллит Баркетов. Трофимов свистнул, Максим раскатился, сблизился с голкипером и бросил с неудобной руки. Расчет строился на том, чтобы поймать Погудина на противоходе, который, в свою очередь, на этот раз не стал опускаться на колени. И в принципе Баркетову удалось осуществить замысел. Однако в створ ворот он не попал, шайба ушла выше. Трофимов нахмурился. Никогда прежде Баркетов не исполнял буллит столь безалаберно.

– Я вижу, ты действительно не в форме, Макс, – строго произнес он. – Иди в раздевалку. К вечеру чтобы был как огурец. Я собираюсь поработать над розыгрышем «два в один», и ты мне в этом понадобишься.

Баркетов молча покинул лед, прошел под трибунами и двинулся в сторону подсобных помещений. Еще там, на площадке, у Максима мелькнула мысль. Теперь он был полностью поглощен ею. Под Агафоновым работала не только их тройка нападения. В системе был задействован еще один человек…

Оказавшись в раздевалке, Баркетов, не снимая коньков, прошел к своей одежде и отыскал мобильный телефон. Долго листал электронную записную книжку в поисках нужного номера. Наконец наткнулся на него, надавил указательным пальцем кнопку набора.

Абонент долго не отвечал, но Баркетов настойчиво вслушивался в длинные заунывные гудки. Затем прозвучал долгожданный щелчок соединения.

– Макс? – В голосе Свантуша сквозило неподдельное изумление. – С чего вдруг?

– Ты сейчас где, Ярик?

Баркетов оглянулся на дверь, проверяя, не нагрянет ли кто в самый неподходящий момент. Тот же Денисов, например.

– Я за рулем. Еду в…

– Не о том речь, – оборвал собеседника Максим. – Я имею в виду, ты еще в России?

– В России, – Свантуш вздохнул. – Мой новый контракт в экстра-лиге еще не готов, и я…

– Нужно встретиться, Ярослав. Срочно.

Некоторое время чех хранил сосредоточенное молчание. Размышлял.

– Ну, что ж… – произнес он наконец. – Нужно так нужно. Давай встретимся, Макс. Где и когда?

– Завтра вечером. Сможешь?

– Смогу.

– Тогда приезжай прямо ко мне.

– Хорошо.

Свантуш, не прощаясь, дал отбой. Это было в его стиле, и Баркетов успел привыкнуть к подобному поведению чеха. В раздевалку за это время так никто и не зашел. Максим убрал телефон, опустился на лавку и стал расшнуровывать коньки.

Ярослав Свантуш мог иметь какую-то информацию. Он пришел в клуб одновременно с Агафоновым. Возможно, в этом и не было связи, а возможно, и была. Баркетов в любом случае собирался проверить данный вариант. Хотя бы по той простой причине, что другого на текущий момент у него не было.

* * *

– А я недооценил вас, Алексей Александрович. По глупости своей недооценил, если уж быть откровенным.

Глаза Рослякова настолько привыкли к кромешной тьме гаража, куда не проникал ни единый лучик света, что ему пришлось зажмуриться, едва металлическая створка отъехала в сторону. Алексей не сразу разглядел обратившегося к нему человека. Но вот голос показался ему знакомым.

– Признаться, сначала я не хотел раскрываться перед вами, – человек прошел вперед, взял стул и разместился на нем в метре от прикованного к трубе пленника. – Думал, будет лучше, если с вами побеседует Ник. Тем более что он и так успел засветиться. Но потом… Во-первых, этот сукин сын куда-то запропастился, а во-вторых… Какого черта, подумал я. Все равно у вас не получится покинуть этот дом иначе, чем в качестве нашего союзника или… вперед ногами.