Грязный свет. Браво Его Величества

Все это Цеса деловым тоном объясняла специальному поверенному, тщетно пытаясь смыть с себя чернила. Попеременно ругаясь и издеваясь над Аратимом, на лице которого остались ровные синие следы от рук, ведьма соображала, как бы ей незаметно проникнуть на свои же похороны.

— Ты этот метод защиты откуда взяла?

— Сама придумала. — Огрызнулась Цеса, скребя ногтями по груди. Кое-где сквозь чернильные разводы уже начинала просвечивать красная от трения кожа. — Чтобы я. Еще хоть раз. На это согласилась.

— Все так плохо? — сочувственно произнес Аратим, оттирая мочалкой лицо.

— Смотря что. Чернила, государственные бумаги и жесткий стол — прямо скажем, удовольствие среднее. А в остальном. Про тебя категорически недоговаривают. А если честно, то вообще нагло врут. — Цеса стерла последнюю черточку чернил с лица Аратима и вернулась к отмыванию груди.

— Хм. А вот про тебя в основном говорят правду. За единичным исключением.

— Дай угадаю. Джером.

— Джером. — Это имя вылетело у обоих синхронно и вызвало понимающую улыбку.

— Ну, и что это наглый прыщ обо мне сказал?

— Это мы с тобой детально обсудим в более располагающей обстановке. А сейчас я пойду тебя хоронить. — Аратим начал выбираться из ванны.

— Я с тобой! — Цеса поспешила выскочить вслед за ним.

— Ты остаешься здесь. Нельзя, чтобы кто-то тебя заметил.

— Я буду делать то, что посчитаю нужным. А ты можешь оставить свои заботливые потуги при себе. Тот факт, что мы с тобой соприкоснулись в таком интересном ключе, вовсе не означает, что теперь я нуждаюсь в твоей опеке.

— Цинично. — Произнес Аратим с выражением лица в стиле «делай, что хочешь, кто тебе мешает».

— Ровно настолько, насколько и справедливо. Дай мне какую-нибудь рубашку. Я пока проберусь на задний двор и спущусь ко рву.

— Если хоть кто-нибудь тебя узнает… я убью тебя на месте. Это понятно? — Аратим надел маску командира и даже успел практически сжиться с ней. Однако события предыдущих часов дали Цесе понять основное — все, что он говорит и делает, не имеет ничего общего с его реальным внутренним миром.

— Тима, не драматизируй. — Цеса скривилась, демонстрируя недовольное пренебрежение к излишней опеке и надзирательству.

Глава 46

Похороны обещали быть занимательными. Непонятно как узнавшие о смерти Цесы, Джером и Хлоя явились первыми. Далее на погребальном костре образовалась Рута и Джог. А потом неизвестно откуда вынырнула Валента, чьего прихода ведьма никак не ожидала. Хлоя утирала скупую слезу, Джером молча пялился на тело, прикрепленное веревками к деревянному помосту, Валента причитала и не могла смириться с тем, что забирают всегда самых молодых, красивых и талантливых. Что она имела ввиду, так и осталось загадкой. Джером дергался, Рута была сосредоточена и тверда, как обычно. А Цеса в это время замаскировалась под лиственницу, росшую возле рва на противоположном берегу и тихонько подхихикивала.

Перед самым закатом, когда солнце начало окрашивать багряными сполохами воды королевской запруды, из замковых ворот вышел Аратим с горящим факелом наперевес.

Рута честно пыталась сдержать Джога, но не смогла. Браво ринулся к специальному поверенному и, добежав, начал что-то эмоционально и с огромной долей жестикуляции ему втолковывать.

— Тима, твою ж мать! Что происходит?! Меня не было всего три дня! — шипел Джог, пытаясь держаться наравне с Аратимом, который чеканным шагом направлялся к помосту.

— Расслабься, Джоги. Все под контролем. — Вдаваться в пространные объяснения ситуации не было времени, да и желания. Иллюзия грозилась вот-вот рассыпаться на части.

— Что значит расслабься?! Тима?! Как ты мог её потерять?! Это же был такой экземпляр!

А я даже не побывал в её очке! Ты мне за это ответишь. — Аратим хитро улыбнулся, пряча лицо за поднятым факелом.

— Я еще раз повторяю — расслабься. И к тому же. Ты опоздал.

— Нет! — Джог удивленно вытаращил глаза на Аратима. — Ты затрахал её до смерти?! — сдержать смех после этой фразы было очень тяжело, но специальный поверенный с успехом справился, натянул на себя маску вселенской скорби и подошел к деревянному пьедесталу. Тут же рядом с ним встала Рута и, развернув завещание Цесы, уместившееся на одном листе, начала оглашать его содержание.

— «Я, Цеса ди Стан, не имея никакого собственного имущества, могу распоряжаться лишь своим собственным телом. Посему, после моей смерти, завещаю сжечь его на костре в день смерти на закате». Да будет исполнено! — провозгласила Рута, и Аратим с видом скорбящего благодетеля поджег сухие ветки у самого основания кладки.