Грязными руками

Уго. Без обид.

Жессика(вдогонку). Я навещу вас в вестибюле.

СЦЕНА IV

Жесcuка, Хёдерер, Уго.

Хёдерер. На твоем месте я бы не увлекался визитами к ним.

Жессика. Почему же? Они такие милашки, особенно Жорж, прямо как девушка.

Хёдерер. Хм! (Идет к ней.) Ты недурна собой, это факт. Жаль, но ничего не поделаешь. При настоящем положении вещей я вижу два возможных выхода. Во-первых, если ты достаточно великодушна, можешь составить наше общее счастье.

Жессика. Я совсем не великодушна.

Хёдерер. Я так и думал. Впрочем, они все равно передерутся. Тогда второй выход: когда твой муж уходит, запирайся и никому не открывай, даже мне.

Жессика. Понятно. Я, если позволите, изберу третий.

Хёдерер. Как хочешь. (Наклоняется над ней и глубоко вдыхает ее запах.) От тебя хорошо пахнет. Не душись этими духами, когда пойдешь их навещать.

Жессика. Я вовсе не душилась.

Хёдерер. Тем хуже. (Идет на середину комнаты и оста навливается. На протяжении всей сцены постоянно осматривается. Похоже, он что-то ищет. Иногда его взгляд останавливается на Уго и он испытывающее на него смотрит.) Ладно. Ну, вот. (Пауза.) Вот так. (Пауза.) Уго, я жду тебя завтра в десять утра.

Уго. Знаю.

Хёдерер(рассеянно, осматриваясь по сторонам). Ладно. Все хорошо. Все хорошо, что хорошо кончается. Странный у вас вид, дети мои, ведь все хорошо. Все помирились, все друг друга любят... (Внезапно.) Ты устал, малыш.

Уго. Это неважно.

Хёдерер внимательно на него смотрит. Уго чувствует себя неловко, говорит с усилием.

Я прошу меня простить за... за то, что произошло только что.

Хёдерер(продолжая на него смотреть). Я уже забыл.

Уго. В дальнейшем вам...

Хёдерер. Я тебе сказал называть меня на ты.

Уго. В дальнейшем тебе не придется на меня жаловаться. Я не нарушу дисциплины.

Хёдерер. Слыхали уже. Ты уверен, что со здоровьем у тебя в порядке? (Уго не отвечает.) Если нет, еще не поздно сказать, и я тогда попрошу Комитет кем-нибудь тебя заменить.

Уго. Я здоров.

Хёдерер. Прекрасно. Ну, я вас покидаю. Думаю, вы не прочь остаться вдвоем. (Идет к столу и смотрит книги.) Гегель, Маркс, хорошо. Лорка, Элиот, не знаю.

Перелистывает книги.

Уго. Это поэты.

Хёдерер(смотрит другие книги). Поэзия... поэзия... Много у тебя поэзии. Ты сам сочиняешь стихи?

Уго. Н-нет.

Хёдерер. Ну, значит, раньше сочинял. (Отходит от стола, останавливается перед кроватью.) Халат привез, ничего себе. Ты его прихватил, уходя от отца?

Уго. Да.

Хёдерер. И два костюма тоже, полагаю?

Предлагает ему сигарету.

Уго(отказывается). Спасибо.

Хёдерер. Не куришь? (Отрицательный жест Уго.) Хорошо. В Комитете мне сообщили, что ты никогда не принимал участия в прямой акции. Это правда?

Уго. Правда.

Хёдерер. Тебя, наверное, это терзает. Все интеллигенты мечтают действовать.

Уго. Я занимался газетой.

Хёдерер. Мне сообщили об этом. Я уже два месяца ее не получаю. Предыдущие номера ты подготовил?

Уго. Да.

Хёдерер. Добросовестно сделано. И они решились ради меня пожертвовать таким хорошим редактором?

Уго. Подумали, что тебе я нужнее.

Хёдерер. Очень мило с их стороны. А ты как же? Тебе хотелось поменять работу?

Уго. Да.

Хёдерер. Журнал был твоим делом: ты и рисковал, и брал ответственность на себя,— в каком-то смысле это могло сойти за акцию. (Смотрит на него.) А теперь ты секретарь. (Пауза.) Почему ты ушел из газеты? Почему?

Уго. Я подчиняюсь дисциплине.

Хёдерер. Что ты заладил о дисциплине? Мне подозрительны люди, у которых это слово всегда на языке.

Уго. Мне необходима дисциплина.

Хёдерер. Для чего?

Уго(устало). Я слишком много думаю. Мысли нужно прогнать.

Хёдерер. Какие мысли?

Уго. «Что я здесь делаю? Прав ли я, когда хочу того, чего я хочу? Не комедию ли я ломаю?» В таком роде.

Хёдерер(медленно). В таком вот роде. Итак, сейчас твоя голова полна мыслей?

Уго(смущенно). Нет, сейчас нет. (Пауза.) Но они могут вернуться в любой момент. Я должен защищаться. Заполнить голову другими мыслями. Предписаниями. «Делай так-то. Иди. Стой. Скажи то- то». Мне необходимо повиноваться. Повиноваться, и все тут. Есть, спать, повиноваться.