Грязными руками

Жессика вынимает пробку из графина, стоящего на письменном столе, и нюхает содержимое.

Жессика. Он пьет?

Уго. Как сапожник.

Жессика. Во время работы?

Уго. Да.

Жессика. И никогда не напивается?

Уго. Никогда.

Жессика. Надеюсь, ты не пьешь, когда он тебе предлагает, ты же не выносишь спиртного.

Уго. Не изображай из себя старшую сестрицу; я прекрасно знаю, что не переношу ни алкоголя, ни табака, ни горячего, ни холодного, ни сырого, ни запаха сена, ни чего-либо другого.

Жессика(медленно). Он говорит, курит, пьет, крутится на табурете...

Уго. Да, а я...

Жессика(заметив плитку). А это что? Он сам себе готовит?

Уго. Да.

Жессика(смеется). Зачем? Я могу ему готовить, я же готовлю для тебя, он мог бы обедать с нами.

Уго. У тебя так хорошо не получится, и потом ему это, кажется, нравится. Утром он варит нам кофе. Прекрасный контрабандный кофе.

Жессика(показывая на кофейник). Здесь?

Уго. Да.

Жессика. Этот кофейник ты держал в руках, когда я вошла?

Уго. Этот.

Жессика. А зачем ты его взял? Ты искал что-нибудь?

Уго. Не знаю. (Пауза.) Когда он к нему прикасается, тот обретает реальность. (Берет кофейник.) Все, к чему он прикасается, становится реальным. Он разливает кофе в чашки, я пью, смотрю, как он пьет, и чувствую, что он ощущает истинный вкус кофе. (Пауза.) И этот подлинный вкус исчезает, и настоящее тепло, и свет. Только вот это остается. (Показывает на кофейник.)

Жессика. Что - это?

Уго(широким жестом обводя комнату). Все это ложное. (Ставит кофейник на место.) Я живу в декорации. (Задумывается.)

Жессика. Уго!

Уго(вздрагивая). Да?

Жессика. Запах табака исчезнет, когда он умрет. (Внезапно.) Не убивай его.

Уго. Значит, ты веришь, что я его все-таки убью? Отвечай! Веришь?

Жессика. Не знаю. Вокруг так спокойно. И пахнет как в моем детстве. Ничего не случится! Не может ничего случиться, ты смеешься надо мной.

Уго. Вот он идет. Лезь в окно. (Тащит ее к окну.)

Жессика(сопротивляясь). Я хочу на вас посмотреть, когда вы одни.

Уго(таща ее). Быстрей!

Жессика(скороговоркой). В отцовском кабинете я забиралась под стол и часами смотрела, как отец работает. (Уго левой рукой открывает окно. Жессика вырывается и залезает под стол. Входит Хёдерер.)

СЦЕНА II

Те же и Хёдерер.

Хёдерер. Что это ты там делаешь?

Жессика. Прячусь.

Хёдерер. Зачем?

Жессика. Я хотела посмотреть, какие вы, когда одни.

Хёдерер. Не вышло. (Уго.) Кто ее впустил?

Уго. Не знаю.

Хёдерер. Это твоя жена, тебе и смотреть за ней.

Жессика. Бедная пчелка, он тебя принимает за моего мужа.

Хёдерер. А он тебе не муж?

Жессика. Нет, он мой братик.

Хёдерер(Уго). Она тебя не уважает.

Уго. Да, не уважает.

Хёдерер. Зачем ты на ней женился?

Уго. Потому что она меня не уважала.

Хёдерер. Члены партии обычно женятся на своих партийных товарищах.

Жессика. Почему?

Хёдерер. Так проще.

Жессика. А как вы узнали, что я не член партии?

Хёдерер. Нетрудно догадаться. (Смотрит на нее.) Ты ничего не умеешь, кроме как любовью заниматься...

Жессика. Даже этого не умею. (Пауза.) Как вы думаете, мне стоит вступить в партию?

Хёдерер. Как знаешь, все равно не поможет.

Жессика. А кто виноват?

Хёдерер. Мне откуда знать? Думаю, ты, как и все, наполовину жертва, наполовину сообщница.

Жессика(внезапно с силой). Ничья я не сообщница. Мной распорядились, не спросив моего мнения.

Хёдерер. Бывает. Во всяком случае, вопросы эмансипации женщин меня не увлекают.

Жессика(показывая на Уго). Как вам кажется, я приношу ему вред?

Хёдерер. Ты пришла, чтобы задать мне этот вопрос?

Жессика. А почему бы и нет?

Хёдерер. Думаю, что ты для него предмет роскоши. Буржуйские сынки, приходя к нам, обычно приносят с собой на память о прошлом что-нибудь из прежней роскоши. Одни - свободомыслие, другие - булавку для галстука. Этот привел жену.

Жессика. Так оно и есть. А вам, конечно, роскошь ни к чему.

Хёдерер. Конечно, ни к чему. (Смотрят друг на друга.) Давай, уходи и больше не возвращайся.

Жессика. Хорошо. Оставляю вашу мужскую компанию. (Выходит с достоинством.)

СЦЕНА III

Уго, Хёдерер.

Хёдерер. Ты к ней привязан?

Уго. Разумеется.