Грибификация: легенды Ледовласого

Я уже не говорю про освещение, если лампы опять погаснут когда я буду резать — я вполне могу случайно вскрыть больному бедренную артерию, и тогда больной вероятно умрет от кровопотери в течение нескольких минут. Но самое главное, я ведь вообще не хирург, Любочка, дорогая, я теоретик, не практик. Конечно, как говорил римский ритор Квинтилиан, учиться никогда не поздно, но в моем возрасте овладевать знаниями все сложнее.

Плазмидова теперь надела обе перчатки, она извлекла из чемоданчика наполненную водой грелку и положила Хрулееву на пах, горячая грелка жгла кожу, Хрулеев застонал.

— Вообще то перед операцией следует наоборот охлаждать операционную зону, — сообщила старуха Хрулееву, — Но ваши testiculus совсем втянулись от холода и страха, а мне совершенно необходимо их видеть для успешного проведения операции, поэтому прошу вас немного потерпеть и извинить нас за доставленные неудобства. Если бы только Герман прислушался к моим требованиям...

— Плазмидова, вы хотите меня достать или что? — Люба определенно разозлилась, даже раскраснелась от злобы, старуха тем временем ухмылялась, судя по всему, она действительно хотела достать собеседницу, и это ей вполне удалось. Люба наконец убрала пистолет с груди Хрулеева, поставила на предохранитель и сунула в кобуру, возможно она боялась в пылу спора пристрелить Плазмидову.

— Послушайте, Плазмидова, мы с вами и Германом обсуждали все это на прошлой неделе. Нет, у нас здесь нет ни одного человека с медицинским образованием кроме вас. Нет, кроме вас заниматься очищением новичков некому. Нет. У нас нет хорошего освещения, генератор скоро сдохнет, а другого у нас нет. И, кстати, Герман запретил вам использовать анестезию вообще, очищающийся адепт по замыслу Германа должен страдать.

Плазмидова нагло извлекла из чемоданчика ампулу с анестетиком и вскрыла ее, по воздуху распространился резкий медицинский запах. Достав шприц, Плазмидова стала набирать обезболивающее из ампулы.

— Любочка, помогите мне, пожалуйста. Возьмите из моей сумки спирт и чистую марлю, и обработайте промежность больного. Я думаю, мы его уже достаточно прогрели и теперь необходима дезинфекция операционной зоны, — как ни в чем не бывало заявила старуха.

Люба, убрав грелку с паха Хрулеева, занялась обработкой, в помещении теперь запахло спиртом.

— И вообще... — обиженно продолжала Люба, — Герман требует, чтобы очищаемому от скверны удаляли вообще все, а не только эти... Как вы их там называете, тестокалос...

— Testiculus, — поправила Плазмидова, — Шизофрения.

— Что вы сказали?

— Шизофрения, классический случай. У Германа.

Люба мрачно покачала головой:

— Я не могу защищать вас вечно. Вы кончите жизнь в Молотилке, Плазмидова.

Но старуха только вновь усмехнулась:

— Я уже очень стара, Любочка. В моем возрасте вещи выглядят совсем иначе, чем в юности, и Молотилка уже не кажется такой страшной.

Хрулеев почувствовал, как в пах вонзилась игла с анестетиком.

— Подумать только, чем я занимаюсь на старости лет, — вздохнула Плазмидова, — Я не говорила вам, Любочка, меня ведь хотели выдвинуть на Нобелевскую премию по химии в 1962. Но КГБ засекретило тогда все результаты моих работ, в Стокгольм меня не пустили, и премию получили эти пижоны — Перуц и Кендрю. Интересно, живы ли они сейчас и чем занимаются? Я вот например в Оредеже, выполняю работу, достойную сельского ветеринара. Человеческая судьба это, все же, такая странная штука.

Действие паралитического яда наконец прошло, Хрулеев вновь обрел контроль над телом и речью в полном объеме. Для начала он попытался вырваться, Хрулеев зарычал и попробовал разорвать сковавшие руки и ноги жгуты, вырвать проклятые железные штыри, к которым он был примотан. Он изогнулся всем телом, как эпилептик во время припадка, но жгуты держали крепко.

Плазмидова только покачала головой:

— Это бесполезно, молодой человек. До вас здесь побывали сотни людей, и процедура теперь отработана до мелочей. Первые пациенты, бывало, убегали, не спорю, но мы привязывали их веревками, а не жгутами. Впрочем, вам нечего бояться, у меня еще ни один пациент не умер. Раньше, до меня, здесь оперировал какой-то коновал из Луги, вот у него больные частенько гибли во время операции от кровопотери. Кончилось все тем, что смертность стала чересчур большой, и Герман, ознакомившись со статистикой гибели пациентов коновала, решил скормить его Молотилке. Но коновал на самом деле был не виноват, он просто следовал инструкциям Германа и удалял вообще все, при такой операции смерть от кровопотери — обычное дело. Я же не буду трогать ничего кроме testiculus, кроме того все будет быстро и под обезболиванием. Это не травматичней удаления зуба, уверяю вас. Детей вы конечно завести уже не сможете, но с другой стороны — кому нужны дети в наши дни?