Грибная красавица

- Она бросилась меня защищать... Кроха малая, она обняла меня, закрывая от отца, а он... Он отшвырнул ее в сторону, словно слепого кутенка... Дальше я ничего не помню... Я очнулась с ножом в руке, а рядом мертвое тело мужа... И картина, на которой моя рука с ножом и его мертвое тело. Я плохо помню, что было дальше. Меня забрали стражники, обвинили в убийстве. Я совсем не помнила, как его убила... Но я столько раз это рисовала, что... Сестра навестила меня в тюрьме всего один раз, сообщив, что отец не желает больше меня видеть. Никогда. Я умоляла ее позаботиться об Александре, и она согласилась. Я подписала все, что требовалось, и... Был суд, меня признали виновной, но вместо каторги отправили в рабство, по требованию матери Гийома. Чтобы обеспечить с моей продажи ее одинокую старость... Представляете, она еще хотела, чтобы и мою девочку, ее внучку, отдали ей на воспитание! Я благодарна сестре за то, что она заранее позаботилась, чтобы этого не произошло...

Девица покачала головой и нахмурилась. Священник успокаивающе сказал:

- Ты убила, защищая свое дитя и себя. Хоть убийство человека и является тяжелым грехом, однако есть милость Единого, она безгранична. Ты покаялась в грехах и искупила свой грех, ты заслужила Его прощение.

- Отец Георг, я боюсь рисовать... Понимаете, я ведь тогда нарисовала смерть мужа... А госпожа заставляет меня это делать, рисовать ее...

- Тень, - тяжело вздохнул старик, - твои рисунки помогли поймать колдунью и спасти детские жизни. Когда мы отправились с обыском в поместье той женщины, там были дети... Ты бы искупила свой грех сполна, даже если бы спасла жизнь одному ребенку,  а там их было несколько десятков... И только Единый знает, сколько могло бы быть еще...

- Да нет же! Это моя госпожа... Хоть она и странная, и жестокая порой, да вот только это она их спасла. Она и без меня все узнала о колдунье... Мне так страшно рисовать ее...

- Хватит! - резкий окрик оборвал женщину, заставив ее пугливо втянуть голову в плечи и сжаться в комок.

Девица поднялась с места,  подошла к Тени и застыла напротив сидящих. На ее лице была написана усталая брезгливость.

- Не перестаю удивляться человеческой глупости...

- Госпожа Хризштайн, - с мягким упреком сказал церковник. - Вы подслушивали? Это недостойно...

- Помолчите, святой отец, - также устало оборвала старика девица. - Тень, скажи на милость, с чего ты решила, что убила мужа?

- Но как же... - растерянно подняла глаза невольница. - Ведь нож и картина... Я же...

- Что ты постоянно бубнишь? Голову включать не пробовала? Ты же типичная жертва, всепрощающая и подставляющую вторую щеку... Ты ж небось еще и мучителю своему супчики готовила, обстирывала да ублажала? А потом вдруг за нож схватилась? Не смеши меня...

- Я и вправду не помню, как все было, но...

- Материнский инстинкт, госпожа Хризштайн, способен толкнуть женщину и на более отчаянные поступки. Вы поймете это, когда сами станете матерью...

Девица сделала резкий шаг к священнику и угрожающе нависла над ним.

- Почему же ее материнский инстинкт не подсказал ей бежать и спасать свое дитя от изверга-отца еще раньше? Почему она преступно подвергала свою дочь опасности, живя рядом с таким человеком? Или же она думала, что он исправится? Милостью Единого? Бесконечной и благодатной?

Девица Хризштайн расхохоталась так, что ее несчастная невольница побледнела, а старик поежился. Далее последовали быстрые вопросы, больше похожие на словесные удары, на которые смятенная женщина едва успевала отвечать.

- В какой руке у тебя был нож, когда ты пришла в себя?

- В левой... кажется...

- Сколько ранений было на теле твоего мужа? Одно-два? Больше?

- Больше... Не помню... Не смотрела... Но много...

- Прекрати бубнить и отвечай быстро и четко. Сколько лет было твоей дочери?

- Четыре. Совсем еще кроха, но такая...

- Где она была, когда ты очнулась?

- Что? Я не...

- Ты сказала, что она бросилась тебя защищать, и Гийом ее отшвырнул. Где она была? Она видела, как ты убивала?

Женщина побледнела так страшно, что отец Георг обеспокоенно пробормотал:

- Я принесу вам воды...

- Господи, неужели моя девочка все видела...

- Хватит сопли везти! Отвечай! Быстро! Где она была, когда ты очнулась?

- Не знаю... Я не видела ее... Господи Единый!..

Девица Хризштайн без всяких колебаний ударила невольницу по щеке, та дернулась и замолчала, глядя на свою мучительницу большими несчастными глазами.

- Я сказала, отвечать четко и быстро. Рыдать потом будешь. Гийом был пьян в тот день?

- Да, он вернулся рано, обычно допоздна засиживался в кабаке...

- Какой был нож? Кухонный? Охотничий? Или кинжал?

- Я не п-п-помню...

Девица склонилась над невольницей и заглянула той в глаза.

- Вспоминай. Ты держала его в руке. Какая была на ощупь рукоять? Привычная? Как у кухонного ножа?

- Н-нет, точно нет... Она была большая, неудобная и липкая от крови...

- Охотничий нож. Понятно. У Гийома был такой?

- Не знаю...

- Да что ты вообще знаешь, клуша недобитая! - взъярилась девица. - Он тебя, что, и по голове бил?

- Да...

- Демон!.. Вот дура! Сестра к тебе часто приходила?