Грибник

Потом жена Сереги Куксенко все-таки появилась, сошлись на том, что она купила большую часть квартиры. Все Башмачниковы разделили деньги и разъехались по миру. Артуру достались не мельница и не кот, а этот родовой коммунальный угол, и еще немного от общих денег. Те быстро кончились. Часть квартиры теперь называлась "отчужденной". Новые хозяева строили там супержилье, намечалось что-то сверхъестественно роскошное. Хозяина этого, своего друга Сережку Куксенко, Артур так ни разу еще не видел, только несколько раз слышал в глубине квартиры голос его жены, всегда недовольной тем, что сделали.

Вот она, его теперь дверь. Наспех сколоченная из старых грязных досок с висящим амбарным замком. Будто украденная и перенесенная сюда с чьего-то дачного сортира. Нелепая тут, в городском доме.

Когда-то здесь была дверь черного хода для народа попроще. Потом ее заложили, а вот недавно нашли и снова "прорубили", по выражению строителей. Для Артура, для входа в его новое жилище.

Наконец-то он оказался внутри. Сразу стало заметно, бросилось в глаза, что за время его отсутствия в квартире все сильно изменилось. От прежнего длинного коридора, непременного атрибута любой коммуналки, почти ничего не осталось. Только маленький огрызок перед комнаткой Артура. Сейчас и он почти исчез, заставленный коробками, мешками и узлами. Всем брошенном в прежнем коридоре имуществом клана Башмачниковых, которое стащили сюда строители. Голоса их, непривычно гулкие, звучали где-то неестественно далеко.

Толстый граненый нож для колки льда пробил один мешок и торчал из него. Сколько лишних вещей появляется, когда изменяется жизнь людей.

Артурово детское еще пианино теперь стояло, будто перегораживая вход на чужую территорию. Все оно теперь было в строительной грязи, цементе и побелке, а сейчас еще, оказывается, заляпано белой краской. Сверху на крышке лежали кирпичи и мешок шпатлевки.

Прежние коммунальные клетки, стены, двери — все такое, вроде бы, незыблемое исчезло. На той стороне были видны пирамиды щебня и другого строительного хлама. Пол не виден под слоем серой пыли. Она проникала к Артуру, проползала под пианино.

Сложилось впечатление, что строители всегда спорят и ругаются или гуляют, пьют. Обедают, выражаясь их словами. Но ремонт, оказывается, все- таки шел и даже сильно продвинулся за то время, что Артур пропадал на Ладоге. И сейчас голос вдалеке звучал резко, кто-то явно ругался. Артур решил, что чего-то неправильно построили или, наоборот, сломали, невольно прислушался.

— Юрке премию не давать! — оказывается, возмущался кто-то. — Он опять воды купит. Я знаю. Тебе денег некуда девать — дай мне. Дай мне! — Ругавшийся говорил с непонятным акцентом. — Приезжай ко мне в деревню — я тебе ведро воды налью. Ведро! Бесплатно… Ухмах! — непонятно закончил тот.

К Артуру приближался один из строителей, шел вдоль стены, выдирая из-под штукатурки старую проводку. Артур даже знал, как его зовут. Юрка Саяпин. Сибирская фамилия, несмотря на то, что он, как и большинство в бригаде, был из Чебоксар.

— Не было тут каких-нибудь хороших звонков? — спросил Артур. В ответ на недоуменный взгляд, добавил, — Ну, грибы никто не спрашивал? Не хотел купить?

— Грибы что ли продаешь? Нет, никто не звонил.

— Как теперь на кухню пройти? — опять спросил Артур, хмуро глядя на преграду. Тряхнул канистрой.

— Чего, с канистрой грибы собираешь?

— Это рыба. Угорь браконьерский, — Артур будто мысленно увидел сейчас эти зеленоватые слизистые рыбины, похожие на змей.

— Ну, давай, я отнесу.

* * *

И вот он вошел в свою комнату. В темноте по-деревенски пахло сушеными грибами. Запах этот заглушил прежний запах книг. Книжный тлен.

"Я зажег свет, пыльную лампочку, — подумал он еще в темноте. — Она осветила мою бедность… Откуда это? Вроде, из "Театрального романа" Булгакова".

Загорелась лампочка — не булгаковская, а его, настоящая. Все еще держащий в руке амбарный замок Артур сел на свой диван. Ложе.

Перед глазами — деревянная точеная этажерка. Такая древняя, что, наверное, и старики забыли, что когда-то существовали такие. Пыльные гирлянды сушеных грибов, висящие под потолком, будто увядшие новогодние украшения. Повсюду вокруг него эти грибы. И множество сложенных стопками вдоль стен книг. Они занимали большую часть этой маленькой комнатки.

Почему-то пришло в голову, что ведь это и есть главная мечта его, злостного читателя книг. Спрятаться среди них, в тишине, в одиночестве. Как некий монах-летописец. Отец-библиотекарь.

Строительная пыль и кирпичная крошка, как обнаружилось, проникли даже сюда. Особо заметные на рваных книгах, валявшихся на полу. Артур имел такую особенность — устраивать в них тайники для денег, между заклеенных страниц. В самых неинтересных, изотерических, тех, что разносят по домам сектанты-проповедники. Таких больше не осталось — в тщетных попытках найти забытые где-то деньги Артур разорвал их все. Внутренне оправдывал себя, что это, вроде, и ненастоящие книги.