Грибница

       - Что простила? - голос Саныча был глухой, еле слышный.

       - Что ты позволил с ней сделать.

       Пётр пристально наблюдал за стариком. Тот весь сник. Рука с верёвкой опустилась.

       - Откуда ты знаешь?

       - Я с ними по рации связался.

       - С Ярославом?

       - Вообще-то нет, с Ярославом я ещё не говорил, - признался Пётр. - С другим человеком, он недавно примкнул к их группе.

       - Где они? - старик взглянул на него жадно, отчаянно.

       - Не могу тебе сказать, Саныч, прости. Пока ещё не могу.

       - Не доверяешь? - Саныч вздохнул. - Ну и правильно.

       - Почему правильно? Разве ты не на их стороне? Не на стороне Ярослава?

       - Да не знаю я этого Ярослава! - в сердцах воскликнул Саныч. Отошёл вглубь комнаты и устало опустился на стул. - Даже не видел его никогда. Он приютил детей - вот и всё, что мне известно.

       - Так он не похищал Иру? - Пётр понял, что выдал себя.

       - Я думал, ты всё уже знаешь, - Саныч настороженно взглянул на него.

       - Я не знаю, кому верить, - Пётр понял, что хитрить больше нет смысла. - Ира говорит, что Сергеич чудовище, а Ярослав - её спаситель. Сергеич утверждает обратное. Кто из них лжёт?

       - Сергеич, Петя, Сергеич, - старик слабо улыбнулся. - Так она простила мне?

       - Да, - Пётр не добавил, что Ира считает его трусом - ему нужны были союзники в этом лагере лжецов.

       - Что делать будешь? - Саныч впился в него взглядом.

       - Ещё не знаю, надо всё хорошенько обдумать, - Пётр протянул руку за верёвкой. - Ты, Саныч, пока веди себя, как обычно. Не выдавай, что рассказал мне что-то. Кстати, а Фёдоровна знает?

       - Знает, - Саныч кивнул. - Хотела их крысиным ядом отравить, когда я ей рассказал... Да пожалела.

       - Ясно, - Пётр невольно содрогнулся, представив, как Фёдоровна насыпает крысиный яд в кастрюлю с супом. - Ей тоже пока не говори ничего.

       - Гаразд.

       - А выдержит верёвка? - выкрикнул Пётр, открывая дверь на улицу.

       - Не сомневайся, всё будет гаразд, - закричал ему вслед Саныч.

       - Надеюсь, - пробормотал Пётр себе под нос и пошёл обратно в дом. Ему нужно было посоветоваться с Катериной.

       - Ты же знаешь, Петь, я не смогу сейчас далеко уйти.

       Катя говорила тихо, но спокойно. Ужасную правду о компании, к которой они примкнули в сентябре, она приняла удивительно легко. Как и Пётр, ещё тогда она почувствовала фальшивость обещаний Евгении и двойственную натуру Сергеича. Но тяготы пути и тяжёлое протекание беременности утомили её, уют настоящего дома манил отдохнуть и она пошла на поводу у слабости, осталась здесь, подвела Петра. А теперь и вовсе была как старуха у разбитого корыта: обманутая и без ребёнка.

       Катерина тяжело переживала свой выкидыш. Несчастный случай не только лишил её здоровья и сил, но и забрал последнее напоминание о её прежней семье, частичку её прошлого, кровинку мужа в лице её мертворождённого сына. Когда Пётр, принимавший у неё ребёнка, вышел из комнаты с маленьким свёртком на руках, она решила умереть. Перестала бороться, и истекла бы кровью, если б не Мила. Девочка ворвалась к ней с криком: 'Мамочка, не умирай!' и буквально вцепилась в Катерину, не позволяя ей уйти. Как маленький одинокий паучок. Ещё одна страдающая душа. Катя не посмела предать её. Она стала бороться, и это продолжалось несколько дней. Сначала кровопотеря, потом воспаление матки и жар, бред, голоса вокруг. Пётр колол её антибиотиками, давал жаропонижающее. Мила принесла ей цветок в горшке. Где только взяла? Вынула вместе с комом земли, вручила. Дети - странные создания. Катерина даже сквозь бред умилилась этим подарком. Приняла. И с тех пор началось её исцеление. Цветок занял место на подоконнике в её комнате и радовал глаз своей сочной зеленью. Мила вернула его в горшок и тщательно за ним ухаживала. Иногда Катерине казалось, что девочка похоронила там свою боль: таким горестным бывало выражение лица малышки, когда она касалась земли в горшке, проверяя: не подсохла ли. В остальном девочка вела себя как обычно, вот только стала разговаривать с Катериной. Называла её мамой.

       - Да, нам придётся выждать, пока не сойдёт снег, чтобы можно было использовать машину, - Пётр озабоченно рассматривал её лицо. - Хорошо, что я не побежал к Сергеичу сразу, как Игнат попросил меня прооперировать Сашу. Как чувствовал... Как ты думаешь, кому ещё стоит рассказать?

       - Никому, Петя, - её ответ только подтвердил его опасения. - Лена влюблена и к тому же беременна от этого подонка. Что изменится, если она узнает правду? Только будет страдать. А он теперь так носится с ней; похоже, искренне желает ей добра. Для Димы теперь главный авторитет Гришка. Что он находит в этом человеке?

       - Мне кажется, его больше привлекают козы, - Пётр вдруг хмыкнул. - Мне пришла в голову одна идея.

       Катерина заинтересованно повернула к нему лицо. Она сидела в кресле с книгой, когда он зашёл к ней. Мила спала, и они говорили вполголоса.

       - Ты веришь в эту историю с Грибницей? - спросил Пётр.