Грибуль

— Нет, мне это очень бы надоело, — отвечал господин Шмель. — Я давал бал, чтобы знали, что я богат, но избавляю себя от труда присутствовать на нем. Но поговорим лучше о тебе, дорогой Грибуль, ты очень хорошо сделал, что пришел ко мне, я желаю тебе добра.

— Только потому, что меня зовут Грибулем? — спросил Грибуль.

Он не смел задавать умных вопросов, боясь опять промахнуться.

— Да, только потому, что тебя зовут Грибулем, — отвечал господин Шмель, — это тебя удивляет, но помни, мой друг, что в жизни должно уметь пользоваться случаем, а не разбирать, как и что случилось.

— Итак, какое же добро хотите вы мне сделать? — спросил Грибуль.

— А это совершенно от тебя зависит, — отвечал господин Шмель.

Грибуль был в большом затруднении от всего, что он видел, ему ничего не хотелось особенно иметь, к тому же все показалось ему слишком богатым и прекрасным, чтобы честность его могла искуситься. Подумав немного, он сказал:

— Если вы можете сделать, чтобы родители меня полюбили, то я всю жизнь буду вам благодарен.

— Скажи мне прежде, за что они тебя не любят? — спросил господин Шмель, — мне кажется, ты очень миленький мальчик.

— Увы! Они говорят, что я глуп, — сказал Грибуль.

— В таком случае, тебе нужно дать ума, — ответил господин Шмель.

Грибуль, отказавшись во сне от ума, на этот раз не посмел сопротивляться.

— Но что же надо делать, чтобы быть умным? — спросил Грибуль.

— Надо заняться науками, мой друг. Я очень учен и могу учить тебя магии и волшебству.

— Как же буду я учиться таким наукам, которых названия даже не знаю, если я слишком глуп, чтобы выучиться чему бы то ни было?

— О, это вовсе нетрудно, — отвечал господин Шмель, — я сам буду учить тебя, но ты должен жить со мною и быть моим сыном.

— Вы очень добры, — сказал Грибуль, — но у меня есть родители, которых я очень люблю, и я не хочу с ними расстаться. Хотя, кроме меня, у них есть еще дети, которых они любят больше, чем меня, но я могу им быть полезным, и мне кажется, что было бы очень дурно с моей стороны, если бы я не захотел быть их сыном.

— Это совершенно зависит от тебя, — сказал господин Шмель. — Я никого не принуждаю. Прощай, Грибуль, если ты не хочешь у меня оставаться, то мне некогда с тобою разговаривать. Когда переменишь мнение или пожелаешь что-нибудь другое, приходи ко мне, я всегда рад тебя видеть.

С этими словами господин Шмель ушел, и Грибуль остался один. Он пошел домой, и по мере того как приближался к дому, у него становилось веселее на сердце, он рассуждал так:

— Господин Шмель, сам того не зная, дал мне средство заставить родителей полюбить меня, потому что, когда они узнают, что он предлагал мне оставить их и быть сыном такого богатого человека, как он, а я отказался, имея родителей, данных Богом, то они увидят, что я вовсе не зол.

Едва завидел он мать издалека, которая с нетерпением ждала его в конце сада, побежал и хотел весело броситься в ее объятия, но она не допустила его.

— Что принес ты? Где подарок, который он тебе дал? — спросила мать.

Увидев, что у него ничего нет, она подумала, что он потерял, и хотела уже прибить его, Грибуль просил ее прежде выслушать, и если он не исполнил своего долга, она может его наказать. Тогда он передал слово в слово свой разговор с господином Шмелем; но вместо благодарности и поцелуев, мать взяла ивовую ветку и начала его сечь, крича вместе с ним. Бредуль пришел узнать, в чем дело.

— Посмотри, этот осел, этот скверный, злой мальчишка не захотел быть сыном и наследником человека, который богаче самого царя, — кричала рассерженная мать. — Он был даже до того глуп, что, когда уходил, не попросил у него мешка с деньгами, или хорошего места для нас в его доме, или хоть порядочного куска земли для увеличения нашего имущества.

Бредуль, в свою очередь, принялся бить Грибуля и бил его так больно, что мать, боясь, что он убьет его, отняла, сказав:

— Ну, довольно на этот раз.

Огорченный Грибуль спросил, что же делать ему, чтобы им нравиться, прибавив, что если уж непременно нужно, чтобы он жил с господином Шмелем, то он покоряется их воле. Хотя мать, еще несколько любившая его за его характер и желавшая видеть его богатым и хорошо одетым, сказала “да”, отец, который не верил в его доброту и думал, что невозможно забыть все оскорбления, какими его постоянно осыпали, не согласился. Он думал, что будет гораздо выгоднее посылать его время от времени к господину Шмелю: тот, верно, будет давать деньги, а Грибуль, боясь наказания, всегда принесет их домой.

Через два или три дня его одели как могли хуже, надели на него изорванный жилет, толстые деревянные башмаки, грязный сюртук и послали так к господину Шмелю, чтоб он подумал, что родители не в состоянии одевать его лучше и сжалился бы над ними; в то же время ему велели спросить очень большую сумму денег.