Грибы судьбы

– Не знаю, шеф! Наши спутники засекли нездоровую активность на поверхности. Люди надевают скафандры, измельчают грибницы и выползают на поверхность. Тот кислород, который мы им закачивали под землю для отвода глаз, теперь смешивается с нашим азотом, сгенерированным грибами. Они создают воздух, шеф! Это значит только одно – история повторяется, и нам снова придется торчать в подземельях, а они колонизируют планету. Ждать второго межгалактического взрыва мы уже не сможем. Наша популяция обречена.

Здор размазывал слезы по блестящей от пота и слизи физиономии. Аясв задумчиво пососал щупальце. Столько лет правления подземным народом – и к чему они пришли в итоге? Опять проклятое человечество победило.

В мозгу вертелась фраза: «Мы будем вечно стучаться в небесную дверь». Это означало лишь одно – что жить земляным червем ему придется до гробовой доски. Ему и всем следующим поколениям ему подобных.

– А может быть, дорогой Здор, так и тому и быть? – Аясв встал и подошел к экрану. – «LET IT BE», как говорили жалкие предки хомосапиенсов? Может быть, это наша судьба – скитаться по подземным пустотам? А их судьба – жить на поверхности и дышать этим вонючим кислородом. Пока космический ветер не унесет все это прочь. Эта планета точно не приспособлена для нас. Что бы мы ни делали, на ней снова начинают колоситься эти отвратительные деревья и множиться человеческие особи. Может быть, пора уже нам искать другое убежище?

Дрон с видеокамерой, запущенный много лет назад на поверхность, наконец-то пригодился. На дисплее перед Аясвом и Здором в мутной дымке виднелась воронка, из которой как муравьи в разные стороны расползались гомосапиенсы и забирались на небольшие кусты. В середине воронки стояла девушка, одетая во что-то красное, покосившийся скафандр она смахнула уверенным движением руки. Девушка отчаянно махала зеленой тряпкой, прикрепленной к палке или тонкой трубе, и что-то выкрикивала (камера дрона не передавала звук). Лицо ее лучилось счастьем. Казалось, что девушка нашла что-то, что искала всю свою жизнь. Казалось, что она нашла свободу. Из третьего глаза Аясва потекла кислотная слеза.

***

Элея, отчаянно размахивавшая импровизированным флагом, смотрела вокруг. Это было фантастично настолько, что казалось, будто она снова видит тот сон, что приснился ей после азотно-грибного трипа. Как ей потом рассказывали, никто уже не верил, что ее откачают.

С тех пор события закрутились в сумасшедшей воронке, в центре которой она сейчас стояла. Сначала она размышляла над тем, кто может стоять за коварной идеей отравить подземный мир людей грибами: инопланетяне, пришельцы из будущего или потустороннего мира? Или это игра нейросетей, запудривших мозги ее предкам, и не будь Бетельгейзе, они наверняка уничтожили бы мир людей своим собственным способом? В конце концов она решила не думать, а действовать. Сначала – сбор малочисленной антигрибной группировки, разрушение грибниц, недоверчивое возмущение сородичей, а вскоре – постепенное принятие их идеологии всеми, включая жрецов. И вот их отряд кислородного освобождения на поверхности.

Единственное, чего она и ее друзья не увидели в своей эйфории, – это гигантскую медведку, которая среагировала на людской запах и медленно спускалась с голубовато-зеленых небес. Шум ее крыльев и противный трескучий визг Элея сначала приняла за гул от перенасыщения организма кислородом. Но когда к гулу присоединились шамкающие звуки мощных челюстей, она подняла голову и увидела огромное дирижаблеподобное тело, спускавшееся на толпу офонаревших от счастья людей. Волосатый цеппелин опустился на одурманенных хомосапиенсов, и челюсти заработали как мощные ножи комбайна, с хрустом перемалывая человеческие кости. Крики радости сменились воплями боли и ужаса. Кровь брызгала фонтаном на молодые ростки зеленых растений, только начинающих обживать возрождающуюся землю. В этой сумасшедшей мясорубке Элея ощутила себя первобытным человеком, оставшимся наедине с гигантскими кровожадными динозаврами за миллион лет до нашей эры.

– Это твой выбор, девушка, – пробормотал Аясв, завороженно смотря в экран, на беззвучную картину кровавой трапезы медведки. – Это цена свободы, дитя мое… Это цена свободы.

В задумчивости Аясв отвернулся от экрана и побрел в свою келью размышлять о судьбах популяции щупальцеобразных. От его глазных щелочек укрылся финал кровавой трагедии.

В самую гущу битвы бешеной медведки и обезумевших людей откуда-то из-под земли ворвался гигантский таракан, из головы которого криво торчал металлический чип, потрескивающий электрическими разрядами. Он подхватил Элею, которая оседлала его, будто всю жизнь объезжала лошадей, и они понеслись по поверхности возрождающейся планеты.

Девушка не выпускала из рук колышущееся знамя, ветер трепал ее длинные волосы и распахнутую рубаху, и на какой-то момент в этой гонке она забыла про картины ужаса и смерти, мелькавшие перед ее взором несколько секунд назад. Она дышала полной грудью, подпрыгивания таракана вводили ее в подобие транса, и ей хотелось кричать от счастья.