ГРИД. Чужие

– Да ты вчера полчаса с ним, в наушниках сидел. Потом – быстро всё отключил, сам на боковую, а телефон под кровать закинул.

– Оксана, ты меня пугаешь.

– Я-то тут причём?

– Да ни при чём, конечно – просто, я ничего не помню. Совсем.

– Видимо, программа Валерия Петровича работает.

– Оксана, за что ты его не любишь?

– А за что мне его любить?

– Ты же знаешь, о чём я.

– И ты знаешь, что я отвечу. Часто я не могу сказать, почему мне нравится или не нравится человек, потому что не могу точно оценивать. Никто из нас не ангел, никто не демон – нет идеальных людей, всё в нас намешано. Потому и сложно оценить однозначно. А разбивать людей на черты и составляющие, рассматривая каждую по отдельности – не считаю правильным и нужным.

– По-моему, у тебя сложилось неверное мнение о нём.

– Может быть. Каждый может ошибаться.

– Каждый может… Да, ты права. И всё-таки?

– Серёжа, не будь ты таким занудой. Если я начну сейчас разбирать всё по полочкам – дня не хватит. И тебе, кстати – тоже достанется. А Валерка… Он чересчур фанатичен, иногда.

– А говоришь – не знаешь.

– Серёга, отвяжись – а то в глаз дам. Кстати, ты сам мне говорил – никакое слово, никакой ярлык не опишет человека.

– Да, правда… Извини, Оксана. Бывает… Люблю я, иногда – мозг выносить.

Оксана засмеялась.

– Вот, только не надо ещё и этого! У тебя компьютер уже давно загрузился – пойдём смотреть.

—///—

Мама… Я помню, как ты говорила, что не хочешь лежать и гнить в земле, помню, как запрещала грустить по себе, если умрёшь. Я отмахивался. Да и кому понравятся такие разговоры? Тем более, когда речь о самом близком человеке. Казалось бы, теперь всё должно поменяться – а я, всё так же, отмахиваюсь от этой мысли. Будто это не я вспоминаю – а мама сама, снова мне всё это говорит, ещё живая. Живая. Сложно принять то, что здесь тебя больше нет. Ты живая. Может не здесь, но ты ещё живёшь! И не только в моей памяти.

В кармане задрожал телефон – схватив трубку, я, наконец, отвлёкся – звонил Серёга.

– Дрон, привет! Слушай, как человека в чувство привести?

– Вылей на него стакан воды.

– Не помогает, пробовал.

– А ты – кипяточку.

– Да? Так, конечно, подейственнее будет – но этот человек мне не настолько безразличен.

– Кто там?

– Оксана.

– Что с ней? Обморок?

– Не совсем.

– Как это? Что с ней?

– Помнишь Валеркину программу, которую он запускал на КПК, когда мы все были на пустыре? Вот, после неё.

– То есть, вы её на себе проверяли? Сам тоже смотрел?

– Смотрел. Ничего, почти, не заметил. Ты лучше скажи, как Оксану в чувство привести.

– Пусть отоспится – это самый лучший вариант. Не помрет ведь.

– Да, типун тебе! Ты где сейчас?

– Недалеко от больницы.

– Чего это ты там делаешь?

– Мать умерла.

– Даа..? Нуу… Соболезную. Ты как?

– Нормально. Даже странно. Серёга, ты не знаешь, как труп из морга забрать?

– Из нашего-то? Достаточно твоего паспорта и паспорта твоей матери.

– И всё? А почему – «из нашего-то»? У других по-другому?

– Не знаю точно, но, по правилам, кажется, требуется ещё свидетельство о смерти и гроб. А у нас и так договориться можно. Прикинешься бедным, ничего не знающим родственником – прокатит. Скорее всего, деньги затребуют – тут проще заплатить, чем что-то доказывать.

– Ты откуда всё это знаешь?

– У меня мать два года назад умерла, а отец – пять. Что они в нашем морге творят – лучше, наверное, не знать. Трупы, которые не забрали, просто выкидывают. Не знаю, сколько они их хранят, слышал – примерно месяц. Но то, что выкидывают – сам видел. Так что, с этим не тяни.

– Оксана давно в обмороке?

– Минут пятнадцать, а что?

– Да ничего, зайду к тебе сейчас.

– А, ну давай, жду. Пока.

– Всё, до встречи.

—///—

– Ну, ничего себе! Вот это уровень! Макс, ты поскромничал, этой энергией можно запитать в два раза большую нагрузку, чем сейчас.

– Теперь у нас есть очень прожорливый потребитель, так что, со временем – даже этого может оказаться мало. Трэшк, ты, кажется, хочешь что-то спросить?

– Да, но, как вы… Почему Макс?

– Потому что Зотгар, когда волнуется – иногда называет моё старое имя.

– Теперь мы должны тебя убить.

– Он шутит, не пугайся.

Честно говоря, я хоть и воспринял этот выпад Зота, как шутку, но, всё равно – стало не по себе.

– Я понял, что он шутит.

– Молодец, – Зак усмехнулся. – Но я-то чувствую, что в груди «ёкнуло». Страх – одна из сильнейших эмоций, скрыть его очень сложно. А я, как ты уже имел возможность убедиться – спиной чую.

– Вас зовут Максим?

– Максим Бессонов.

– А Зот? У него тоже другое имя?

– Алексей Шпынёв, – сказал Зотгар, отойдя от своего места, интенсивно растирая ладони и пальцы. – Но ты лучше называй нас так, как сразу узнал, а эти имена не стоит произносить.

Зак быстро забарабанил по клавиатуре, Зот сразу вернулся на своё место.

– Что такое?

– К нам пожаловали гости, – Ответил Зак. – И у меня для них сюрприз.

Я смотрел на всё это, как во сне – происходящее казалось сценой фантастического фильма. На одном из экранов вспыхивали красные пятна; Зак и Зот стучали по клавиатурам и чертыхались. Я был здесь совершенно не к месту, не вписывался в общую картину. Зачем они взяли меня с собой?

– Трэшк! Иди сюда!