Гридень. Начало (СИ)

Честно говоря, я не был столь уверен в том, что говорил. Пусть ненависть к отцу и доминировала, с лишь отголосками иных, противоположных эмоций, но абсолютной уверенности в том, что я смогу убить сильного и многоопытного воина, у меня не было. До конца еще не понимаю, насколько я хорошо владею оружием, но четко помнил, что до Богояра мне, как в определенной позе до Пекина. Был расчет на то, что таком деле несколько могут помочь навыки меня прежнего, все же удивить Богояра я смог бы, но при таких раскладах вызов отца, как тут говорят «в круг», лотерея еще та.

— Я по чести скажу, что нет уверенности полной, что предал меня отец твой. Он не был в том последнем бою, когда мы прорывались, но и не ударил в спину князю Володимирко, на чем уговор был. Но то, что люди из его сотни рубились со своими собратами, вот это и есть головное свидетельство крамолы и предательства, — сказал Иван Ростиславович.

Я увидел в князе сожаление, чуть ли не горечь утраты. Он не хотел осознавать, что его предала дружина, часть его единственной семьи, так как жена умерла и кроме сына и дружины, у Ивана Ростиславовича нет ничего. Еще не попав в это воинское братство, я уже понимаю, что такой вот мужской коллектив, он может быть крепче родственных уз. Да, ссорятся, могут и подраться, и, как говориться, в семье не без урода, но это семья. Такая, какую я встретил на своей войне, где делишься последним, где знаешь, что прикроют спину, где гниль лезет наружу, ее смывают, часто и кровью, а в остатке остается правда и честь. И как же, наверное, тяжело осознавать, что вот такие близкие люди предали, да еще ударили в спину. Но стоит ли мне жалеть князя? Нет. Все эти размышления только для того, чтобы понимать своего работодателя.

— Я не верю тебе, новик, — после некоторой паузы сказал Иван Ростиславович. — Ты… смотришь на меня глазами своего отца, лишком гордо, особливо для отрока. Гордыня у дружинника первейший враг. Себя одолей, отрок! И не верю…

И что я должен был услышать? Что князь не верит? Или, что гордец? Может для кого-то и эти слова были бы важными, но я вычленил для себя главное. Важнее всего то, что я новик, то есть зачислен в кандидаты в младшую дружину. А вопрос веры, он же индивидуален. Я вот и сам князю не верю. Я никому не верю ни на грош, может только Спирке на копеечку, уж больно он мне кажется безобидным.

— Ты должен знать, что через тебя, я стану искать встречи с Богояром, чтобы спросить с него и, если он предал, то убить. Желаешь, уходи, беги к отцу своему и коли он все же предатель, то скажи ему, что кровник нынче я ему, пусть я князь, а он и не боярин вовсе, — сказал Иван Ростиславович и отвел взгляд.

Дилемма, однако. Наверняка, мой папочка пристроился в удобном кресле, ну или на широкой лавке, мог бы и меня туда усадить, чуть подвинувшись. Вот как нынче сидит сын князя рядом с родителем и не может скрыть своего удивления, как именно повернулся разговор.

Вот только, внутри набирали силу эмоции, сдерживать которые было сложно. Злость закипала, я уже точно знал, что отец убил мать, которую я любил. Он ее мучил, издевался, постоянно ревновал. Было, что и меня ударял, когда я, еще вовсе мальчишкой заступался за бедную женщину. А как он меня учил? Да Фридрих Прусский со своей палочной системой наказаний за солдатские провинности, заплакал бы от жалости ко мне. Были даже переломы конечностей. И вообще, казалось, кто они мне, эти люди: мать Агата и отец Богояр? Видимо, нынешнему мне небезразличные. Так как доля сомнений была.

Были и более рациональные мысли. Во-первых, Князь мог недоговаривать, а наверняка, так и лукавил вовсе. Вон как глаза бегают, а он все голову отворачивает. Может быть, что меня просто так и не отпустят. Не мытьем, так катаньем, но меня будут использовать, как приманку. Кроме того, отпуская, если все же это предложение искренне, то заберут все. Обчистить до исподнего сына предателя, да еще и такого сына, который защищает отца — чуть ли не святое дело, но, главное, рациональное.

Во-вторых, а куда мне идти? Где эта Галич? Нет, я знал, что где-то на Украине, той самой западной, которой тут даже не пахнет. Русский Галич не близко от Берлады, это точно. И смог бы я один дойти туда, особенно, если буду гол, как сокол? Вряд ли. Тут остро встанут вопросы и пропитания и, что еще важнее, безопасности, как от хищников, так и от самых лютых на планете хищников — людей. А вот в составе такого отряда, дружины князя Ивана, можно передвигаться в относительной безопасности.

Ну и еще одно. Мне же не обязательно прямо сейчас уходить. Могу сбежать в любой момент. Если этот момент будет, к примеру в Киеве, так еще лучше. Думаю, что с этого города в Галич всегда найдется попутный обоз. А у меня есть гривны, кони. Найду чем расплатиться.

Что касается клятв… Так их нынче и князья нарушают и бояре. А я вот такой из будущего буду блюсти клятвы? Нет, не буду, если только слово не будет дано человеку, в честности которого я буду убежден. С волками, как говориться, по-волчьи, но в честном обществе, по чести.