Гридень. Начало (СИ)

Много раз Всеволоду Ольговичу приходилось лишь показать свой гнев, даже сыграть его, чтобы собеседники проникались моментом и не дерзили. У него подобная смена маски происходит уже непроизвольно, автоматически.

Вместе с тем, Всеволод понимал, что нынче ему противостоять половцам, путь и всего пяти ордам, будет просто нечем. Нет, у него большая дружина более тысячи человек, еще он наберет более трех тысяч ратников по окрестностям, из Чернигова, от брата своего, приведет. И пусть будет еще более десяти тысяч черных людей из Киева, тех кто пешец и не имеет коня. И с такими силами он не хотел войны. Уже потому не хотел, что неплохо сиделось и на столе в Киеве. Если поразмыслить, то далеко не факт, что получится собрать десять тысяч черных людей, то есть ополчения. Киевляне за Ольговича не пойдут.

— Я лишь прошу великого князя урезонить клобуков, и все, более ничего. Все остальное пусть останется, как есть, — сказал хан.

Как есть, не устраивало бы энергичного князя. Торговли международной нет почти совсем. Нужна Руси торговля с Византией, как воздух нужна. Именно торговля некогда и создала русское государство, формируемое вдоль Волжского пути и пути «Из варяг в греки».

Но против половцев, которые заняли Дикое поле и не дают развиваться торговым связям, боязно выходить. Нет не за жизнь страшно, Всеволод не умел боятся за свою жизнь, он страшился потерять то положение, которое имел, к которому стремился долгие годы. Коршуны не дремлют. Есть на севере князь Юрий, сын Владимира Мономаха есть другой претендент — Изяслав, внук Мономаха. Вот уйдет он на половцев, а Киев уже и занят.

— Скажи мне, хан Акум, а почему кипчаки не дают нам торговать с ромеями? Вот где наша обида сыщется, — спрашивал киевский князь.

До того уже прошел обряд дарения подарков, когда от хана были лишь символические дары, а вот Всеволод Ольгович расстарался. Тут и серебро и доброе оружие на три десятка воинов, украшения, серебряные подносы и кубок.

Было видно, что Акум доволен. Скорее всего, он ни с кем из соплеменников не договорился, или эти договоренности не были прочными. И получается, что хан и потешил свое самолюбие, высказав киевскому князю, и неплохо, особенно для его, не самой мощной орды, заработал. Так что можно и отвечать на вопросы, даже вполне себе откровенно.

— То не я, князь. На юге много ханов иных, они не пропустят русских гостей торговых, — отвечал Акум. — Если ты соберешь сильный поезд, со многими воинами, то прорвешься, но там иные супротив станут. Те же новые люди из Венеции, али их супротивники… Запамятовал вовсе кто. Газузцы, или как-то схоже они зовутся.

— Ты говорил о том, что в союзе с тобой пять орд, ну а если я вступлю в союз с иными княжествами? Есть Киев, в котором людей поболе, чем во всей твоей орде. Есть Чернигов, Смоленск пришлет воинов, Галич. Это же твои люди более года назад разграбили большой поезд из Галича? — сказал князь и более всего он сейчас хотел, чтобы Акум убрался, да хоть и к черту.

— Нет, то были не мои люди, то клобуки, вот с них и спрашивай, князь! — запричитал хан, пряча глаза.

На самом деле почти ни у кого не было сомнений в том, что большой поезд с товарами и людьми, был разграблен именно кипчаками, вероятнее всего не без помощи, или при прямом участии орды Акума. В том поезде не выжил никто. Был бы хоть один видок, знавший, кто именно напал на этот поезд… Впрочем, а что хотел бы сделать князь? Разве пошел бы он походом на половцев. Нет, и видока не нужно.

Каждая орда — это около сорока тысяч человек, из них воинами выставить хан может до пяти тысяч, где далеко не все будут достойно одеты и вооружены, тут играют роль множество факторов. Но даже так, — пять тысяч с одной орды это двадцать пять тысяч с пяти. Вот тогда уже появляется сила. А ежели присоединяться еще две-три орды, тогда как отбиваться? Сидеть в городах и носу не казать, ждать пока половцы пограбят и уйдут? Но под этот шум может прийти еще и Юрий, которого некоторые прозывают Долгими Руками, тихо называют, чтобы никто не услышал. Он женат на половецкой княжне, имеет сношения с некоторыми ордами…

Сложно все на Руси. Так что лучше пойти поесть и не забивать голову лишним, а забить живот вкусным.

— Я услышал тебя хан, — сказал великий князь и отправился трапезничать.

Пост на Руси, это да, он нынче должен властвовать на столах русских православных людей, но князь иногда считал себя в походе. А в походе пост можно не соблюдать.

*……………..*………………*

Ой ты степь широкая! Не люблю я степь. Лес люблю. Я лесовик, с детства по лесам хожу, уважаю «тихую» охоту, в которой разбираюсь неплохо. Уж боровик от сатанинского гриба точно отличу. А вот степь… Единственное, что мне нравилось, что не стоило ожидать внезапных нападений. Места просматривались далеко. Вот только, это палка о двух концах. Мы же так же, как на ладонях, пусть и пробуем идти рядом с лесостепью, выискивая пролески.