Грифон

Посланец весел; в это утро его покинула всегдашняя угрюмость, и каноники в изумлении внимают приключенческому роману, который он им рассказывает. Ничего похожего на то, что он говорил вчера вечером в доме Декана. Хорошо понимая, что у него за аудитория, он повсюду вводит в свое повествование неверных заблудших англиканцев, с которыми доблестно сражаются на корабельных палубах за Папу Римского отважные паладины Контрреформации. Тяжелые латы не только не тащат на дно смелых воинов короля, но, напротив, позволяют им лихо бросаться на абордаж, повисая на тросах, шкотах, вантах, карабкаться, подобно кошкам, по веревочным лестницам, размахивая мечами; а облегченные кольчуги и кожаные доспехи британских воинов тяжелы, как свинец. Тяжеловесность и неповоротливость испанских судов оборачивается в его рассказах маневренностью, а легкие, подвижные британские парусники – ведь море там не то, что у Лепанто, – выглядят неуклюжими, как старая толстуха.

Завтрак – молоко с покрошенным в него хлебом – подходит к концу, и тут кто-то упоминает Лоуренсо Педрейру; это упоминание повергает Посланца в печаль и служит поводом для того, чтобы удалиться засвидетельствовать свои искренние соболезнования той, что была женой покойного. Он еще не сделал этого и должен сделать как можно скорее. Так он и поступает. Он направляется к дому каноника, а потом вместе с Симоной идет к его могиле. По дороге Посланец рассказывает ей о своих планах на будущее. Сияющее утро располагает к проявлению чувств, которое никогда раньше не было ему свойственно; краешком глаз, когда он думает, что на него не смотрят, он украдкой поглядывает на немного вздувшийся живот Симоны и ощущает, как неведомое ему прежде чувство незыблемости бытия переполняет его грудь. В первый раз они вдвоем, вместе идут навстречу солнечному свету. Далекими кажутся сейчас Посланцу наполненные заботами дни, предшествующие сегодняшнему. Обучение сначала в Алькале [127], потом в Ловайне [128], алхимия, связь с турками, медицина, дни, полные опасности и риска, из которых нужно было выйти победителем. Много лет ведет он игру с Филиппом, обманывая его, заставляя верить, что в его лице король имеет самого верного и надежного из своих ближайших советников, – если только Филипп позволяет кому-нибудь давать себе советы. Когда он приезжает, Филипп выслушивает его, откуда бы он ни приехал, что бы ни говорил и сколько бы времени ни прошло с момента их последней встречи. Филипп выслушивает его и затем все делает по собственному усмотрению. А тем временем он, Посланец Святой Инквизиции, – как говорят, тем же занимался и Амбросио де Моралес [129], – осуществляет полную опись ценностей, коими обладает галисийская церковь, а также ведет расследование, цель которого – разрушить сложнейшую цепь контрабанды и торговли еретическими книгами; как и Моралеса, его не волнует то, что галисийский клир именует себя «господа такие-то», ибо это лишь одно из их отличий от королевства Кастилии; но игра, которую он затеял, опасна как никакая другая: он будет способствовать развитию сети поставки книг, выявлять ее слабые места, ее прорывы и заделывать их, как заделывают днище судна, прежде чем пустить его в свободное плавание. И теперь ему осталось совершить последнюю поездку, последнюю проверку, только одну, но, вне всякого сомнения, самую опасную из всех. Филипп в досаде приказал наложить арест на все английские суда, входящие в испанские воды, а это приведет к тому, что поставка недозволенных книг прекратится на несколько месяцев, да и потом все будет очень непросто. Необходимо оставить какую-нибудь лазейку.

Пока же в оставшееся свободное время Посланец собирается привести в порядок свое поместье в Сальседо, чтобы Симона смогла поселиться там в ожидании рождения ребенка. Он хочет видеть, как появится на свет его первенец, его единственный наследник в доме, где жили его предки, и еще он хочет признать его своим сыном. Филиппу придется согласиться и на это, как согласился он на многое другое, как признал он Антонио Переса, сына Гонсало, пресвитера, как позволил он Лопе де Вега разгуливать по Мадриду, как вынужден он принять многие плоды того мятежного времени, в которое мы живем.

Постепенно, не торопясь он рассказывает о своих планах Симоне, и она соглашается и принимает их. Прошение об отставке он напишет через несколько месяцев, вернувшись из своей последней инквизиторской поездки, когда контрабандная сеть, которую ему еще предстоит сплести, будет уже полностью подготовлена.