Грифоны и другие монстры (ЛП)

Бенджи и Брукс стояли у дерева. Тот, что постарше, лежал с закрытыми глазами, и я гадала, сколько еще он сможет совершать даже эти случайные поездки в поле. Когда я приблизилась, он открыл глаза и завилял хвостом, но даже головы не поднял. Брукс подбежал ко мне, чтобы сердечно поприветствовать.

— Помимо моего собственного идиотизма, было ли что-нибудь примечательное сегодня? — Я пожалела, что упомянул о своей неудаче, как только слова слетели с губ. Я привыкла быть откровенной с Майклом и не хотела, чтобы это изменилось.

Майкл покачал головой, укладывая вещи.

— Нет. Не видел ни охотников, ни грифонов. Чуть раньше видел стадо оленей. Они тут ошиваются.

— Я видела их вчера. Должна сказать, что нахожу их успокаивающими. Они такие пугливые, что если там есть грифон, они убегают так же быстро, как чихают.

— Или, еще лучше, грифон будет довольствоваться олениной вместо телятины. — Майкл вскочил в седло и откинул назад длинные волосы. «Волосы надо подстричь», — подумала я. Они становились неуправляемыми.

— Вот это чувство я могу отбросить! — сказала я с наигранной веселостью. — Езжай спокойно, хорошо?

— Я буду скакать, как самая медленная улитка в саду, — сказал он любезно. — Увидимся дома.

Деревяшка, над которой я работала последние несколько дней, была почти закончена. На самом деле, она нуждалась в какой-то детальной проработке, с которой я не могла справиться из-за окоченевших от холода пальцев или рукавиц, поэтому я оставила ее в сумке.

В отличие от Майкла, который мог часами сидеть за книгой, я не получала удовольствия от чтения. Штопать также было не удобно, да и вещей не было. Я спела несколько старых пастушеских песен, эхом разносившихся по холмам. Я никогда не была бардом, но и голос у меня не был ужасным. Когда я выдала все, что было в моем репертуаре, тишина стала глубже, чем раньше.

Тогда я заставила себя двигаться по полю. Если бы там были какие-нибудь следы существ, которых там не должно было быть, я бы их нашла. Закончив тем, что следовала за свежими следами сапог по всему полю. Я с усмешкой признала, что они, должно быть, от Майкла, делающего ту же проверку. Это согрело меня. С его беспокойством о том, как быстро я ехала, и об этих следах, было ясно, что он не был таким отчужденным, каким хотел казаться. Он беспокоился о том, как близко грифон подходил к нашей земле… и ко мне.

Казалось, нам обоим не нужно было озираться по сторонам. Единственными следами животных были следы овец и оленей, а навоз был того же происхождения, что и от кроликов. Я знала, что если бы на земле было что-то еще, это было бы видно на грязи, и я попыталась успокоиться, но в груди все равно было тяжело.

К своему облегчению, я обнаружила, что овцы не склонны бродить в направлении владений Гленна. Тем не менее, они проверяли свои границы на предмет того, насколько близко они смогут подобраться к незащищенной части поля, прежде чем собаки приведут их обратно. Хорошо еще, что Брукс и Бенджи были со мной, потому что весь день приходилось держать овец в узде. Интересно, донесся ли до них запах бойни на западе? Это объяснило бы их пугливое поведение. Собаки, казалось, не изменились, но, с другой стороны, они не были добычей и чувствовали себя более комфортно с запахом крови.

Весь день моросил мелкий дождик. Он прекратился на полчаса, достаточно долго, чтобы у меня появилась надежда обсохнуть, а потом снова пошел дождь. Я захватила с собой широкополую шляпу, защищавшую глаза от дождя, но в конце концов мне пришлось оставить свое обычное место под деревом, чтобы присесть на валун.

За два часа до наступления сумерек охотники проехали через земли Гленна. Они были достаточно шумны, чтобы звуки громких сердитых голосов, звяканье сбруи и топот копыт перемешались с белым шумом дождя. Несколько криков согласия и несогласия — все, что я смогла уловить, когда они снова стихли. Я хотела собрать овец так быстро, как только могла, надеясь встретиться с охотниками по дороге домой, но не сделала этого. Расстроенная, я не осмеливалась подгонять овец, думая о предостережении Майкла.

К тому времени, как я добралась до дома, отец и мать уже прощались с Вилли и Лорой, которые отклонили приглашение остаться на ужин. Я поспешно провела овец мимо них.

— Как прошла охота? — Я повернулась в седле, чтобы спросить.

Вилли мрачно покачал головой.

— Твой отец расскажет.

— Загони овец в сарай, — только и сказал отец.

Когда я вернулась из амбара, Вилли и Лоры уже не было; мать и отец ушли в дом. Они были на кухне, заканчивали приготовления к ужину; Майкл, по-видимому, был в своей комнате. Запах пекущегося хлеба накрыл меня, как теплое объятие, когда я вошла внутрь и сбросила влажную одежду.

— Я слышала, как они возвращались с охоты, — сказала я нерешительно. — Звучит не очень хорошо.

Отец достал трубку и кивнул, попыхивая ею, чтобы как следует раскурить табак. Он глубоко вдохнул густой дым и выпустил его мягким, ароматным следом. Мама деликатно кашлянула и помахала рукой перед носом. Он повернулся ко мне так, чтобы дым от нее улетучился, и я подошла, чтобы сесть рядом с ним.