Григорий Александров

Скверная слышимость вынуждает бросить трубку и снова перейти на непосредственное общение. Руководитель Кустпрома отдает распоряжение: «Заложить кобылу!» — чтобы ехать на паром за телеграммой.

В ней вместо ожидаемого вызова в Москву Бывалова просят направить туда, на Олимпиаду художественной самодеятельности, местные дарования.

Бывалов пытается передать на паром текст ответной телеграммы. Но у него пропал голос. Тогда он призывает на помощь водовоза:

«— Кузьма Иваныч, кричи: «Отвечаю» — вместе со мной.

— Отвечать вместе с вами?

— Да, да, а то у меня перехватило.

— Вы здесь столько делов натворили, а я буду вместе с вами отвечать.

— Дурак. Ты только кричи, а отвечать буду я.

— А-а, — догадался водовоз. — Я буду кричать, а вы отвечать. Согласен, — и громко затянул: «Бывали дни веселые...»

— Кричи теперь: «Совершенно секретно», — указывает Бывалов.

Водовоз повторяет:

— Кричи теперь совершенно секретно

— Да ты «кричи теперь» не кричи, — сердится Бывалов.

— Ага, значит, кричать теперь не нужно. А когда же кричать-то?

— Кричи теперь, только «кричи теперь» не кричи теперь, а кричи теперь «совершенно секретно».

— Кричи теперь, не кричи теперь... Секретно я кричать отказываюсь».

С помощью огромной толпы Бывалову удается «откричать» на паром «совершенно секретную» телеграмму:

«Соревновании участвовать не могу отсутствием моей системе талантов».

В следующих эпизодах «Волги» режиссер блеснул музыкально-эксцентрическими номерами.

Вот Стрелка пытается убедить Бывалова, что в Мелководске много талантов. Рассказывая о своих знакомых и показывая, на что они способны, она исполняет арию Татьяны «Я пью волшебный яд желаний». И слышит безапелляционное заключение Бывалова:

«— У нас никто так петь не может. Чтобы так петь, двадцать лет учиться нужно!»

Тогда письмоносица выступает с номером другого своего знакомого, Мишки-резчика, и пересказывает монолог из «Демона»:

«— Я тот, говорит, которого никто не любит и все, говорит, живущее клянет.

— Я на улице заниматься самокритикой не позволю!» — отрезает руководитель Кустпрома.

Пристроив колосья вместо усов, Стрелка лихо отплясывает лезгинку — номер Гришки-склейщика.

«— Это про других каждый врать умеет, — «разоблачает» ее Бывалов. — А вот что вы сами можете?»

И растерявшаяся Стрелка, не найдя аргумента, вынуждена признаться, что сама она ничего не умеет.

В качестве доказательств, что в городе есть таланты, на Бывалова обрушивается лавина самодеятельности. Этим оригинальным музыкально-эксцентрическим номерам даже трудно найти что-либо адекватное.

Бывалов зашел в ресторанчик. Обслуживающий его официант на мотив арии Ленского из «Евгения Онегина» и герцога из «Риголетто» превозносит достоинства старого дедушкиного кваса и жигулевского пива. Бывалов смотрит на официанта со страхом, как на человека, у которого «не все дома».

ка вопрос, есть ли в ресторане кто-нибудь еще, официант радостно отвечает:

— Конечно, есть. Вот — целый квартет.

Он отдергивает штору, и из-за буфетной стойки выскакивают четыре повара с огромными кухонными ножами, с поварешками и мисками в руках. Аккомпанируя себе на этом кухонном атрибуте, они исполняют комические куплеты:

«Пусть утихнет праздный говор,

Будто наш советский повар

Плохо делает обед...»

Одна из форм музыкальной эксцентрики «Волги» состоит в том, что, как и в «Веселых ребятах», герои играют на предметах обихода: на ложках и кастрюлях, на пиле, на бревне, на бутылках. Самодеятельные номера талантливы, неожиданны и убедительны... Но не для заведующего мелкой кустарной промышленностью. Сколько хлопот доставляют чинуше беззаветные служители муз, особенно если они не подчинены ему служебно. Ох уж эти таланты! Бывалов ищет помощи у представителя власти — милиционера.

— Сейчас вызову дворника, — говорит страж закона. Он подносит ко рту милицейский свисток, призванный пресекать нарушения, и выводит на нем колоратурные трели. В ответ распахиваются ворота, из них выскакивает дворник с метлой и лихо пускается в пляс.

Изобретательные и отточенные музыкально-эксцентрические номера «Волги» свежи и самобытны и в то же время органично связаны с драматургией фильма.

Наконец Бывалова приперли к стенке.

«— Что вы от меня хотите?» — взмолился он.

«— Я хочу, чтобы вы отправили лучших ребят на Олимпиаду в Москву». — отвечает Стрелка.

«—Отправить.... вас... в Москву? Не выйдет».

«— Будет лучше, если вы повезете в Москву наш оркестр», — подсказывает выход из положения Алеша Трубышкин.

«—Я повезу... Вот вы талант...»

Комические ситуации перемежаются сценами народного веселья. Возьмем дивертисмент «Свистопляски» или исполнение «Молодежной». Сколько радости, задора, народного лукавства рассыпано в картине! Из сюжета выжато все возможное, так что «Волга-Волга» может служить хрестоматией комедийных приемов.

Завершается фильм водевильной каденцией опять-таки в стиле ярмарочных представлений:

«Бюрократов таких, как Бывалов,

Может быть, и немного найдешь.

Но любой из пройдох и нахалов

На Бывалова очень похож».