Григорий Распутин

«Государь оскорбляет страну тем, что пускает во дворец, куда доступ так труден и самым лучшим, уличенного развратника. А страна оскорбляет Государя уместными подозрениями… И рушатся столетние связи, которыми держалась Россия», – подытожил В. В. Шульгин.

«12-го марта Государь уехал с семейством в Ливадию. Из Министров явились в Царское Село проводить отъезжающих только некоторые Великие Князья, Военный и Морской Министры и я, – вспоминал Коковцов. – Государь был в своем обычном настроении и, прощаясь со мною, шутливо сказал мне: "Вы вероятно завидуете Мне, а я Вам не только не завидую, а просто жалею Вас, что Вы останетесь в этом болоте".

Императрица прошла мимо всех и, ни с кем не простившись, вошла в вагон с вдовствующею Императрицею».

В другом месте своих мемуаров В. Н. Коковцов описал чувства Николая при отъезде из Петербурга в более резких выражениях:

«Государь ответил мне на этот раз не так, как Он говорил привычно о своих поездках. "Не распространяйте, В. Н., того, что Я скажу Вам, – сказал мне Государь. – Я просто задыхаюсь в этой атмосфере сплетен, выдумок и злобы. Да, Я уезжаю и притом очень скоро, и постараюсь вернуться как можно позже <…> Одна необходимость иметь подробные объяснения с Председателем Думы чего стоит".

Государь не дал мне никакого пояснения своих последних слов, но я знал хорошо, что Его так тревожило».

Что же касается вопроса о том, насколько все случившееся было следствием масонского заговора, то эта тема настолько запутана и число всевозможных версий, спекуляций и голословных заявлений по сравнению с фактами так велико, что отыскать истину представляется еще менее возможным, чем в деле о принадлежности Распутина к хлыстам или его походам по петербургским проституткам. Тем не менее несколько слов об этом скажем и для начала сошлемся на книгу историка Б. И. Николаевского «Русские масоны и революция».

Николаевский пишет о том, что в 1909—1910 годах существовавшие в России масонские ложи были объединены с помощью Верховного совета, в который входили примерно 12—15 человек. «По политическим взглядам здесь были представлены все левые политические группы от прогрессистов до социал-демократов, тяготевших к большевикам <…> в Совет входили очень и очень ответственные их члены – иногда фактические и формальные лидеры <…> Для понимания дальнейшего чрезвычайно существенно отметить, что добрая половина членов Совета была депутатами Государственной думы, – последние играли большую роль и в той группе реформаторов русского масонства…»

И далее: «Совет делал иногда попытки проведения агитационных кампаний. Главной из них была кампания по поводу роли Распутина при дворе. Начата она была еще в 1913—14 гг. (по-видимому раньше, в 1911—1912 годах.– А. В.), несколько позднее Советом была сделана попытка издания какой-то направленной против Распутина брошюры, а когда эта попытка не удалась (брошюра была задержана цензурой), то Советом были приняты шаги к распространению этой брошюры в размноженном на пишущей машинке виде. Таким же путем размножались и другие материалы о Распутине – например, тоже сожженная цензурой брошюра миссионера Новоселова, сотрудника «Московских ведомостей», разоблачавшего «хлыстовство» Распутина».

Таким образом, выходит, что без масонов действительно не обошлось.

В качестве еще одной, довольно неожиданной версии, которая при этом опирается на документ, приведем выдержку из книги современного исследователя В. Острецова «Масонство, культура и русская история», где особенно следует обратить внимание на характеристику одного из героев этой главы – Владимира Николаевича Коковцова.

«XI. Письмо ложи "Мезори" ордена розенкрейцеров Государю Николаю II, помеченное 17 июня 1912 года. – ЦГИАЛ СССР, ф.157, дело 390, лл. 35—42 (публикуется впервые).

Это письмо поступило на имя Государя на бланке – "Орден розенкрейцеров. Ложа Мезори". На месте подписи в конце письма значится "Магистр ложи" и подпись в виде какого-то алхимического знака, напоминающего букву "3". Письмо рассматривалось кн. В. Н. Орловым, начальником походной канцелярии Императора (1906—1915), который предположил, что подпись принадлежит князю Репнину. Это вполне возможно, потому что семейство Репниных со времен Екатерины II было масонским и в этом плане, вероятно, занимало высокое положение в этом узком кругу розенкрейцеров, ведущих свое происхождение от времен новиковских.