Григорий Распутин

Собралась однажды группа интеллигентов написать «открытое письмо» царю, но Тихомиров убедил их не делать этого: «Все бесполезно! Господь закрыл очи царя, и никто не может изменить этого. Революция всё равно неизбежно придет, но я, – говорил он, – дал клятву Богу не принимать больше никакого участия в ней. Революция – от дьявола. А вы своим письмом не остановите, а лишь ускорите ее. Моей подписи не будет под письмом». Группа согласилась с ним, и письмо не было выпущено. Возмущение против влияния Распутина все росло, а вместе с тем росли и нападки на царский дом».

То, о чем пишет митрополит Вениамин, подтверждается и теми лицами, которых он упоминает.

«Этот Григорий Распутин – развратный и жадный „блаженный старец“ (он молод, вряд ли больше 40 лет), но обладает какой-то гипнотической силой чарования, будто бы угадывает мысли и даже „будущее“, – записывал в дневнике 25 марта 1910 года Л. Тихомиров, убежденный монархист, но в отличие от генеральши Богданович не склонный к злорадству и интригам. – Вместе с этим он отчаянный „черносотенец“, так что сами же „черносотенцы“ и рекомендовали его. Это особенно грех епископа Феофана, ректора СПб. академии. Теперь он расчухал, что за штучка Григорий, да уже поздно. Влияние Гришки оказывается сильнее его.

В Петербургском высшем свете – у Танеевых, у Пистолькорс и т. д. – Гришка свой и обожаемый человек. Он действует на чувственность женщин, приучая их к «ангельской чистоте»… Делает мерзости…

Я видел его фотографию: мерзкая рожа с поразительными глазами. Должно быть, в этих глазах страшная сила.

Но какое ужасное время! Какая гниль мистического разврата перемешана с тупым неверием и развратом материалистическим. И вся эта грязная тина обволакивает людей до самых верхов».

Тихомиров начал бороться с Распутиным не только в дневниковых записях, но и через правую газету «Московские ведомости», главным редактором которой он был в 1909—1913 годах. Именно в этой газете (примечательно, что раньше редактором ее был руководитель Русской монархической партии, которая впоследствии сомкнулась с «Союзом русского народа», В. А. Грингмут) стали появляться статьи М. А. Новоселова, направленные против Распутина. В нынешних апологетических книгах, посвященных Григорию Распутину, а также в ряде воспоминаний современников Новоселов пренебрежительно и незаслуженно называется «неким специалистом по делам сектантства» (О. А. Платонов) или того хуже – «эпигоном антицерковных воззрений» (А. Н. Боханов).

А между тем это был человек поразительной судьбы.

«Если бы мне поставили задачу найти человека, ярко выражающего русский характер, я бы без колебания указала на Михаила Александровича, – писала хорошо знавшая Новоселова будущая жена Михаила Пришвина – Валерия Дмитриевна Лиорко. – Был он широко сложен, но благодаря воздержанной жизни легок и подвижен. От природы он был одарен большой физической силой и в молодости славился в Туле как кулачный боец, о чем любил с задором рассказывать.

В его существе разлита была гармония физической и нравственной одаренности, без тени болезни и надрыва».

Валентина Михайловна Лосева, первая жена философа Алексея Федоровича Лосева, хорошо знавшая церковный устав и практику богослужения, писала о том, что в Новоселове было «редкое христианское устроение личности, моральная высота, эрудиция в православной литературе, знание устава службы церковной».

Будущий мученик, епископ катакомбной церкви Марк, ныне канонизированный Русской православной церковью, Новоселов происходил и со стороны отца и со стороны матери из священнического рода. Он закончил с отличием Петербургский университет, в молодости действительно находился под сильным влиянием идей Льва Толстого, состоял с ним в переписке и даже был за распространение нелегальных брошюр Толстого арестован, а впоследствии выслан из столицы под гласный надзор полиции. В Тверской губернии он попытался организовать трудовую колонию (где, в частности, одно время подвизался будущий гонитель Распутина В. А. Маклаков). В тридцать лет Новоселов порвал с толстовством, написав Толстому открытое письмо, и сблизился с Владимиром Соловьевым, но ненадолго. Вскоре после этого он начал выпуск книг «Религиозно-философской библиотеки», и примечательно, что позднее о роли, которую сыграли эти книги в его судьбе, писал митрополит Антоний Сурожский (Блум).