Григорий Распутин: правда и ложь

Андрей Амальрик так писал об инакомыслии Григория Ефимовича Распутина: «Право понимать Бога по-своему — одно из драгоценнейших человеческих прав, отталкивают только религиозное насилие и изуверство. „Полицейско-православная“ церковь использовала в своих целях насилие государства, да и от изуверства не была свободна, это не может, однако, бросить тень на православие как на веру. Точно так же наличие изуверов среди русских сект не есть еще основание для преследования религиозного разномыслия. Вопрос о том, был или не был Распутин сектантом, заслуживает изучения не для того, чтобы его судить или оправдать, но чтобы лучше понять и его неортодоксальные взгляды, и его необычную судьбу» [90].

Амальрик во многом, если не во всем, симпатизирует Распутину: «Очень многое в Распутине противоречит облику „хлыстовского изувера“. „Хлысты“ отрицают храмы, хотя наружно и могут посещать их, — Распутин любил церковные службы, собрал деньги на постройку церкви, признавал также досаждавших ему „батюшек“, а учениц своих учил, „что только то учение истинно, где предлагается хождение в церковь и приобщение Святых Тайн“. У „хлыстов“ моления только для посвященных — у Распутина на моления допускались посторонние. „Хлысты“ отрицают церковный брак и рождение детей — Распутин всю жизнь прожил с женой, очень ему преданной и верящей в его святость, и имел от нее троих детей — как раз тогда, когда, по утверждению врагов, он входил в „хлыстовский корабль“».

«Как я уже писал, — продолжает Амальрик, — у Распутина был скорее экуменический (движение христианских церквей к объединению. — О.Ж.) подход к религии — уже по одному этому нельзя считать его ни сектантом, ни последователем „полицейского православия“. Для сектанта спасется только член его секты, для Распутина — кто по-своему, но искренне верит в единого Бога. Испытав в молодости влияние мистического сектантства, он остался верным, хотя и не фанатичным сыном православия. Он, если можно так сказать, не выходил из православия в иную веру, но православие в некую общехристианскую веру включал» [91].

Обвинения в хлыстовстве навязывались Григорию Распутину с удивительным постоянством. Это то клеймо, с помощью которого его пытаются опорочить. И. В. Смыслов пафосно восклицает: «И одному Богу известно, не проникло ли бы в итоге хлыстовство во дворец столь же сильно, как некогда проникла в царский дворец ересь жидовствующих?..» [92]Позволю только заметить, что несколько лет изучая так называемую «ересь жидовствующих», я на самом деле увидел параллель между ними и Распутиным. Так называемые «жидовствующие» христиане на Руси действительно одно время имели не меньше влияния, чем Григорий Ефимович. И воинствующие церковники той эпохи, чтобы избавиться от этих, как позднее выяснится, истинных христиан, возведут на них клевету и придумают для них кличку — «жидовствующие».

Этих христиан, настоящих духовных и государственных лидеров своей эпохи, обвинили в вероотступничестве и публично сожгли на многочисленных кострах, разгоревшихся в начале XVI века по всей Руси. Вообще история полна мин замедленного действия, которые закладываются под фундамент государственных построений и судеб династий. И, на мой взгляд, первый шаг к Октябрьской революции был сделан еще на заре самовластия, когда первый венчанный на русское царство государь Дмитрий так и не занял царский престол. По всей видимости, он был умерщвлен своей мачехой, византийской царевной Софией Палеолог, второй женой Ивана III, по смерти которого она поставила на царство своего сына Василия. В результате преследования «еретиков», среди которых были и царственные особы, произошел так называемый «династический кризис», когда законного и венчанного наследника русского престола Дмитрия удалили от власти и уморили, обвинив в еретичестве.

Таким образом, российское самодержавие буквально с первого шага «споткнулось» о тело коронованной особы. В то же время государство впервые объединилось с церковью в вопросах преследования инакомыслящих. В царствование Василия, сына и наследника Софии, по стране прокатились волны жестоких расправ над теми христианами, которые, следуя четвертой заповеди, святили день субботний, то есть совершали в оный свои богослужения и отдыхали от ежедневных трудов и забот. Известно, что мать коронованного и убиенного наследника престола Елена субботствовала и была не одна такая в Кремле. И уже этого было достаточно, чтобы Красная площадь осветилась языками костров, на которых сжигались «еретики».

Так была подготовлена дорога к кровавой тирании Ивана Грозного — сына Василия. Закон причины и следствия работал безукоризненно. Не случайно, видимо, и убийство Иваном Грозным своего сына — не эхо ли это убийства Дмитрия? И не предвестник ли других убийств на самом высоком уровне?

После смерти Грозного последовал еще один страшный период — «смутное время», и уже после этого периода на престол взойдет новая династия — Романовы.